Вадим Соболев, В-81. В память о Дегнере Владимире Дмитриевиче.

Вспоминая сегодня своего близкого друга и учителя, у меня часто перед глазами всплывает вот такая картинка. Было это много лет назад, но дата запечатлелась, поскольку был Его день рождения — 23 августа. Компания друзей собралась на своем любимом месте – на островке посередине огромного Строгинского затона, рядом с Серебряным бором. Как обычно, сначала сгоняли футбольный матч, больше походивший на непримиримое дерби, затем традиционная прогулка к местной конюшне, общение с прекрасными красавицами-лошадьми, потом приготовления к добротному пикнику. Костерок, мангальчик, шашлычки. По ходу приготовлений разгорелся спор по какому-то поводу, это было обычное дело. Предлагаю спорщику уладить дело заплывом – до ближайшего островка, а это так метров за сто с лишним. Конечно, понимаю, что не совсем красиво поступаю, годков-то мне поменьше, но упертость товарища начинает нервировать, и я думаю, что пора его слегка проучить на длинной дистанции.

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

{"slidestoshow":3,"slidestoscroll":1,"dots":"true","arrows":"true","autoplay":"true","autoplay_interval":3000,"speed":300,"loop":"true","lazyload":""}

Бросаемся в воду, включаем все свои движки, плывем… Сам-то я с Волги, люблю и умею плавать подолгу, мне эти заплывы только в радость. Шурую сначала кролем, пока есть силенки, и надо сделать отрыв, потом перехожу на брасс, вдруг слышу пыхтенье рядом, вижу блики плывущей фигуры. Пытаюсь ускориться, делаю энергичные взмахи, но на песчаный берег выбрасываемся вместе, нос в нос. Лежим как две уставшие рыбины с выпученными глазами, тяжело дышим, говорить нет сил… Поворачиваюсь на бок, смотрю на конкурента, он внимательно смотрит на меня… Это полковник Дегнера Владимир Дмитриевич. Мне 36 лет, ему – 53, но даже 17 лет форы не принесли мне пользы…

Сегодня тоже 23 августа, но календарь неумолимо отсчитал очередные годы и остановился на цифре 2023. В этот день мы должны были поздравить нашего Митрича, а именно так чаще всего его величали, с 80-летним юбилеем! Увы, на сей раз дистанция оказалась незавершенной, не дотянул Митрич до этой даты около года. 16 июля 2022 года он покинул нас.

В связи с такой важной датой я решил часть своих воспоминаний о Митриче положить на бумагу. Пожалуйста, — почитайте, вспомните, улыбнитесь. Не написать я не мог, не имел права, поскольку жизнь нас свела слишком близко, сначала как учителя и ученика, потом как коллег по работе, а затем и как близких друзей. И разница в возрасте никоим образом нам не мешала.

Юные годы. Суворовка и поступление в ВИИЯ

• Как и положено в серии ЖЗЛ, начнем с биографии. Родился Владимир Дегнера 23 августа 1943 года на Украине в Кировоградской области. Детство выпало на тяжелейшие годы войны. В 5 лет Володя стал круглым сиротой: отец погиб 26 апреля 1945 года под Бреслау (ныне – Вроцлав, Польша) – за 2 недели до конца войны, а мама умерла от тифа в 1948 года. Ребенка воспитывала бабушка по материнской линии, но чуть позже дядя, брат его отца, будучи военным человеком, предложил отдать маленького Володю в Суворовское училище.
• В 1954 году 11-летний Володя Дегнера становится воспитанником Тамбовского суворовского училища. К тому времени таких училищ в СССР было сформировано немало, и это была интересная история. Создать их в нашей стране по образу и подобию бывших кадетских училищ предложил человек с удивительной биографией — граф, а позже советский генерал Александр Игнатьев, сам бывший кадет Киевского училища. В начале Великой Отечественной войны он занимал важный пост в Управлении образования РККА и отвечал за вопросы обучения иностранным языкам. Сталин его предложение о воссоздании кадетских училищ принял, но предложил именовать новые училища Суворовскими. А про советского графа добавим, что чуть ранее именно он стал в числе первых инициаторов создания нашего исторического вуза — ВИИЯКА – Военного института иностранных языков Красной Армии.
• Володя попал в училище еще и потому, что приоритетом в наборе в Суворовские училища пользовались дети-сироты и дети, пострадавшие от немецкой оккупации. В 1960 году после расформирования Тамбовского училища Владимир был переведен в Минское суворовское училище, которое он успешно закончил в 1962 году. За 8 лет учебы в Суворовском училище наш герой научился двум самым важным вещам в жизни – самодисциплине и умению жить и работать в коллективе. У выпускников училища была и есть непреложная традиция – ежегодные встречи, независимо от возраста, географии, положения и званий. Не приходили на встречи только те, кто уже уходил в мир иной.
• Большую роль в жизни молодого кадета сыграл спорт. На минуточку представьте, юный Дегнера был большим специалистом в современном пятиборье, а это — бег, фехтование, плавание, стрельба и даже конные соревнования под названием конкур. Видимо, в Серебряном бору мне пришлось поучаствовать с мастером именно в таких соревнованиях.
• В 1963 году, в свое 20-летие Владимир Дегнера становится курсантом ВИИЯ. Как говорит сам герой, он даже не знал о существовании такого вуза, помог, якобы, случай. Были очередные учения, он удачно выбил из Калашникова мишени, и это заметил кто-то из важной комиссии, оказавшейся в то время на полигоне. Отличнику было предложено поехать в Москву на учебу, правда, куда именно, сказано не было. Выбора у рядового Дегнеры не было, и он вскоре оказался в Москве, на улице Волочаевской. Получил персидский язык вместо желаемого испанского, а компанию в группе ему составили поистине легенды нашего дела – Бартенев, Миколайчик, Шабалин. Много лет все они работали вместе на нашей кафедре, и сегодня двое из них – Владимир Иосифович Миколайчик и Павел Михайлович Бартенев продолжают свой ратный труд. Дай бог им здоровья!
• В 1966 году Владимир женился. Избранницей стала Наташа Корниенко, которая училась в МХПУ (Московское художественное промышленное училище) им. М. Калинина на т.н. «ковровом отделении». Жене-красавице завидовали ее сокурсницы: — вон, глянь, закрутила любовь с будущим дипломатом-разведчиком (именно так и представляли выпускников нашего вуза). А фамилия-то какая, Дег-не–ра! Это тебе не Сивков или какой-нибудь Кустогреев. Вишь, вон, заграницу едут!
• Сделаю здесь одно отступление. Много лет спустя в нашей квартире на Удальцова как-то заспорили – Митрич с моей женой Ириной. Заспорили о коврах, — мы только что приобрели в квартиру какой-то ковер, и они решили поразмышлять на эту тему, мол, какой должен быть настоящий ковер, что лучше – шерсть или хлопок, сколько узлов на метр, какая геометрия красивее рисунка и т.п. Каждый мнил себя, разумеется, знатоком. Ира ссылалась на мнение своей подруги, называя ее лучшим мастером коврового дела в России, а Митрич, конечно же, обращался к мнению своей жены, тоже «ковровщицы». Спор дошел до имен. Митрич называет имя своей жены, а Ира произносит имя Вали Поповой. Дегнера уверенно заявляет, что таковых мы знаем, — но подожди, а как ее по девичьи-то величали? — Кутуб-Заде … Пауза… Кутуб-Заде? Не может быть! Так это ж они вместе с моей женой учились, вот это да… Вот так и бывает. Жена моего учителя и подруга моей жены оказались из одной лодки. Мир тесен, друзья! Кстати, любопытно, но вместе с девчатами на курсе учился еще и будущий знаменитый актер Юрий Богатырев…
• В семье быстро на свет появились дети. Сначала сын Дмитрий в 1966 году, а затем и дочка Женя — в 1973. Сейчас это взрослые люди, и, наверное, их можно назвать «гражданами мира». Женя – врач, медик, живет с семьей в Калифорнии, а Дима, разносторонний бизнесмен, кажется, обрел свое место где-то в Латинской Америке. Митрич ездил несколько раз к своей дочери, всегда был приятно впечатлен, особенно, от общения с внуком и внучкой, рассказывал много интересного. Дочь предлагала ему переселиться туда навсегда, но Митрич по этому вопросу почему-то испытывал большие сомнения.
• В 1966 году курсант 4 курса Дегнера был отправлен в одногодичную командировку в Афганистан, и случилось это еще при короле Захиршахе. Поехал он уже не один, а с молодой женой. Оказался в зенитной бригаде в хорошо известном местечке Пули-Чархи вместе с коллегой Бартеневым, а руководил этой парой старший лейтенант Поляков. Про Полякова и Бартенева, вообще-то, надо писать отдельные повести, это легендарные личности. Кто знает их, тот понимает, какая «гремучая» компания собралась тогда в предместьях Кабула!
• После окончания института в 1968 году Дегнера проработал еще два года в Афганистане на авиабазе в Баграме. Там он познакомился с афганским офицером — летчиком Абдулом Кадыром, позднее ставшим одним из главных революционеров страны, министром обороны Афганской республики. Кто знает, может, на Кадыра повлияли задушевные разговорчики с молодым советским переводчиком?
• Наконец, в 1970 году Владимир Дегнера становится преподавателем персидского языка в Военном институте иностранных языков. И проработает он здесь, с десятилетним перерывом, более 40 лет! В нескольких словах невозможно перечислить заслуги и результаты трудов любого преподавателя, это все понимаю, хотя, если посмотреть с другой стороны, то сторонний наблюдатель усмотрит в учительском деле разве лишь рутинный и много раз повторяющийся процесс. Что было сделано Митричем? Прежде всего, это сотни выпускников, это огромное уважение молодых курсантов, это постоянный труд, — на занятиях, дома, в дороге, на прогулке в парке, перед отходом ко сну. Митрич был поистине трудоголиком, обладал неистощимой работоспособностью. С курсантами у него всегда складывались особые, доверительные отношения, со стороны часто казалось, что отец беседует со своими детьми. Впрочем, они и были – отцами и детьми…
• Кроме чисто учительской работы, Дегнера успел написать свой первый учебник персидского языка для 2 курса. Неплохой учебник, им и сегодня пользуются. А в 1975 году состоялась долгожданная для него поездка в Иран: целый год Владимир стажировался в Тегеранском университете, а его коллега Миколайчик проходил аналогичную стажировку в Кабульском университете. Это были бесценные по опыту командировки, и жалко, но после них таких поездок больше никто не осуществлял. 

Афганистан 1979-1980

• В 1977 году я поступил в Военный институт. Основные занятия у нас вели Константин Иванович Поляков и Владимир Иосифович Миколайчик, но в конце второго курса мне довелось познакомиться и с Дегнерой, который запомнился нашей группе своей необычной энергетикой и увлекательными рассказами о тегеранской поездке.
• В июле 1979 года, после окончания 2 курса наша группа была отправлена в Афганистан в годичную командировку. А уже в середине августа в Афганистан прилетела специальная группа военачальников под руководством заместителя министра обороны, Главкома сухопутных войск генерала армии И.Павловского. Переводчиком группы был В.Дегнера. У группы была важное задание – попытаться разобраться, что же на самом деле происходило в стране, какой был расклад во власти, чего стоило ожидать в дальнейшем. Видимо, руководство СССР уже подсознательно понимало, что придется действовать силовым вариантом и вводить какие-то войска в Афганистан, но надо было все тщательно оценить. Кому это дело поручить, как не генералу Павловскому, который уже в 1968 году руководил операцией «Дунай», при вводе войск стран Варшавского договора на территорию Чехословакии, и был удостоен за ее проведение звания Героя Советского Союза.
• Мой шеф, полковник Кожетев, советник начальника управления связи МО ДРА, был прикреплен к группе Павловского, поэтому мы достаточно много времени проводили во дворце Дель-Куша, расположившегося в центре Кабула, напротив президентского дворца Арк. Именно в Дель-Куша и расположилась группа Павловского, там же находился и оперативный штаб министерства обороны ДРА. В общем, сами понимаете, времени для общения с преподавателем Дегнерой у меня было предостаточно.
• Во время пребывания группы Павловского в стране произошел государственный переворот. К власти пришел Хафизулла Амин, а предыдущий президент Нур Тараки был зверски задушен подушками гвардейцами дворца. Бытует мнение, что генерал Павловский по возвращении в Москву доложил верховному руководству, что не стоит вводить войска в эту страну. Эта история косвенно подтверждается тем, что буквально через несколько месяцев после возвращения из Афганистана Павловский был уволен с воинской службы. Частично эту версию подтверждал в разговорах и сам Дегнера, хотя делал он это очень и очень осторожно, что, впрочем, всегда было присуще ему. Так это или нет, никто пока не знает достоверно.
• Кстати, именно в это время мне повезло, и я совершил незабываемую поездку в Газни, сопровождая в качестве переводчика члена Оперативной группы генерал-лейтенанта П. Баженова. Вот там и состоялось мое первое знакомство с персидским гением Фирдоуси, ведь именно в этом городе 10 веков назад он принес в дар правителю Газни свою нетленную поэму Шахнаме.
• 27 декабря 1979 СССР ввел свою 40-ю армию в Афганистан. Вводу войск предшествовали специальные штурмовые операции по захвату важных объектов в Кабуле, в одной из которых мне «повезло» поучаствовать. И в начале января меня направили переводчиком во дворец Чельсотун, в пригороде Кабула, где сформировалась Оперативная группа МО СССР, которую все называли Ставкой, — как во времена Великой Отечественной. Возглавил Ставку первый заместитель МО СССР Маршал Советского Союза С.Л. Соколов. В Ставке были собраны около 30 генералов, как правило, заместители командующих всех видов и родов войск.  Главным переводчиком Маршала стал капитан Александр Кузнецов, мне же были поручены функции второго переводчика, и отныне и жить, и работать я стал рядом с кабинетом или прямо в кабинете Маршала. В Чельсотуне я находился практически 8 месяцев – с января по август 1980 года.
• 13 февраля в Ставку прибыл генерал-армии Ахромеев С.Ф, занимавший в те годы пост первого заместителя начальника Генштаба. Переводчиком с ним прибыл майор Дегнера. Ахромеев стал заместителем Маршала Соколова в Ставке, и, естественно, стал самым частым гостем в маршальском кабинете. Вот с этого времени и началось наше серьезное знакомство с учителем. Виделись мы с ним практически ежедневно.
• Работа была очень сложной для Дегнеры. Генерал Ахромеев, по долгу службы, а также в силу неуемности своего характера, постоянно посещал различные военные гарнизоны и места проведения боевых операций. Это были постоянные полеты – на самолетах и вертолетах, на север и юг страны, в горы и в пустыню, полеты изнурительные и довольно опасные. При этом Ахромеева всегда окружали афганцы, и поэтому переводчику приходилось постоянно осуществлять перевод – на земле и в воздухе. Митрич говорил, что он за время работы в Ставке похудел на 7 кг, хотя он никогда не отличался крупным телосложением. Добавим сюда еще и тот факт, что работать переводчику приходилось бок о бок с очень непростым по характеру человеком: Сергей Федорович Ахромеев был известен своим аскетизмом, сухостью в общении, непреклонностью и неуступчивостью в своих поступках.
• Перед глазами вот такая сценка: Ахромеев приходит со своей свитой из нижнего здания дворцового комплекса, быстрым шагом проходит в маршальский кабинет, каждый раз отдавая по всей форме честь в ответ на мое приветствие (мой стол находился напротив кабинета), а его свита в составе порученца полковника Барабанова и переводчика Дегнеры располагается на нижнем этаже. Порученец сразу уходит в полудрему, а Дегнера, вооружившись отточенным карандашом, приступает к штудированию местной газеты «Анис». Новая лексика и разная информация постоянно поглощались нашим героем, кстати, я ни разу не видел Митрича сидящим без дела. Нередко он подключал к этой работе и меня, преподнося таким образом юному переводчику очередной урок переводческого мастерства.
• Ставку я покинул в начале августа, и наша группа, дождавшись окончания Олимпиады, двинулась в Москву. Митрич продолжал свою работу с Ахромеевым еще около двух месяцев.
• Нельзя в этой связи не сказать два слова о судьбе Ахромеева, с которым долгое время был связан по работе Дегнера. В 1984 году Ахромеев возглавил Генштаб, но в 1988 был уволен в связи с несогласием с политикой руководства по ослаблению армии. Стал советником М.Горбачева. А 24 августа 1991 года, через несколько дней после пресловутого ГКЧП, его тело было обнаружено в служебном кабинете Кремля. Маршал, якобы, покончил жизнь самоубийством, повесившись с помощью простейшей бечевки на обычной отопительной батарее. Табельное оружие не применял… В те дни смерть маршала была не единственной: сразу трое из членов ГКЧП «наложили на себя руки» практически одновременно — управляющий делами ЦК КПСС Н.Кручина, министр внутренних дел СССР Б.Пуго и советник М.Горбачева маршал С.Ахромеев…
• Мы много говорили на эту тему с Митричем, и он в самоубийство своего шефа не верил, во всяком случае, в такой форме. Переводчик слишком близко знал Сергея Федоровича.

Военный институт 1985 — 1993

После первого Афгана я еще два года учился в институте, а Митрич преподавал на кафедре. Потом я уехал еще на 2 года во вторую командировку в Афган, а по возвращении был принят в коллектив именитой кафедры. Началась наша совместная работа в институте.

Это был самый сумасшедший этап в моей жизни!  Меня окружали суперпрофессионалы своего дела, настрой в коллективе был великолепный. Институт пользовался большим доверием и уважением со стороны руководства и общества страны, а творческий климат в коллективе сложился благодаря мудрым руководителям — начальнику кафедры Арсланбекову Анатолию Ивановичу и его заместителю Владимиру Иосифовичу Миколайчику. Пардон, чуть не забыл, и, конечно, благодаря секретарю партийной организации Дегнере Владимиру Дмитриевичу.

Состав кафедры был звездный, для любителей футбола – это сборная Голландии времен Кройфа, а для хоккейных фанатов – сборная Харламова, Якушева и Мальцева. Судите сами:

Восканян, Дорри, Арсланбеков, Фролов, Миколайчик, Барышников, Ким, Пашковская, Поляков, Хитрик, Дегнера, Шабалин, Панчехин, Логунов, Бартенев, Брусницын, Потапов, Колабин, Забралов, Кружалов, Машаров, Терентиенко, Пиков, Трубников, Климов, Жуков, Жестков, Костин, Марьенков, Фарниев, Кострикин, Китаичев, Коробов, Соболев, Каменев, Чикишев, Кануков, Таболов, Косян, Давидян, Раздорский, Завистович, Щербань… Извините, кого не назвал.

Свое первое занятие я провел в январе 1985 года, а шефство надо мной взял Игорь Забралов, который активно увлекался интенсивными методами обучения. Впрочем, Игорь увлекался всем, чем только было можно, в хорошем смысле этого слова. На кафедре царил интеллектуальный бум. Появились первые либеральные журналы: Новый мир. Звезда, Нева, Знамя, в стране воцарилась гласность, можно было высказывать открыто свое личное мнение. Чего стоили словесные баталии на кафедре между Поляковым и Хитриком! Какие бурные шахматные баталии бурлили! Кажется, в эту игру играли все члены коллектива. В курилке постоянные дебаты. Футбольные матчи в спортзале и парке 1 Мая не проходили без участия нашей кафедры – Барышникова, Забралова, Костина, Соболева, Таболова… Незабываемо!!!

Работали мы вместе с Митричем на кафедре вплоть до 1993 года. Потом началась перестройка, лихие 90-е… Сначала кафедру покинул Митрич: его уволили в звании полковника по достижении пенсионного возраста в 50 лет. Смешно сейчас это звучит, а уж тем более применительно к Дегнере: Митрич в свой «полтинник» был молод и энергичен. Я покинул институт по собственному желанию – получил приглашение в новую жизнь. Уговаривали меня остаться, но решение было принято, и в начале 1994 года я уволился из рядов ВС в звании майора (до подполковника оставалось, кажется, всего два месяца), с должности старшего преподавателя кафедры. Хотелось попробовать чего-то нового, да и консервами семью больше не хотелось кормить… 

Жизнь в частном бизнесе

Так случилось, что после ухода из института я сразу попал в банковскую орбиту. Начал работу в крупном банке «Национальный кредит» в должности начальника управления маркетинга. По штату у меня было 18 человек, а в реальности я был один. Стал набирать людей, конечно, позвал сначала своих. Так в банке появились мои сокурсники Витя Лучиц, Володя Никулин, Юра Марьенков, Андрей Иванов. Однажды позвонил Арсланбеков, попросил за сына, я с удовольствием помог, — так в управлении появился Саша Арсланбеков, который, кстати, оказался классным специалистом. И, наконец, в конце 1994 года в нашем банковском коллективе оказался и отставной полковник ВС СССР Владимир Дмитриевич Дегнера. Между прочим, ему был доверен пост начальника отдела по работе с корпоративными клиентами, что, поверьте, было очень достойно — и по статусу, и по зарплате.

Но недолго музыка играла. В 1995 году банк лопнул, как это тогда бывало со многими банками, я с частью коллектива перешел в Банк Менатеп, а Митрич пошел на вольные хлеба. Одно время сидел без работы, затем покупал премиксы, пищевые добавки для птицефабрик, потом создал рыбный каталог, которым он очень дорожил и гордился. Ну а потом пришел 1998 год. Дефолт… Наступил полный «салам алейкум», как мы говорили. Люди теряли работу, сбережения. Надо было учиться жить заново.

Далее стал брезжить свет в конце тоннеля. Появилась настоящая работа, правда, опять в банках, впрочем, тогда это были главные слесарни, токарни и пекарни нашей страны. Слава богу, стало приходить понимание того, что получаемые зарплаты не стоит тратить в Европах и на турецких пляжах, надо их с умом куда-то вкладывать. Так на свет появился салон красоты с амбициозным названием «Черная пантера». Стильное заведение в престижном месте — в Гагаринском переулке, рядом с Арбатом. Появилось много дополнительных забот, и вот тут на роль управляющего салоном мы с женой позвали Митрича. Он согласился, и это был необычный и хлопотливый год в нашей совместной биографии. Должен добавить, что посетительницы салона, вступая в диалог с Митричем, часто оказывались дезориентированными.

В 2001 году я уехал в Нижний Новгород на новую работу, куда пригласил меня однокурсник Юра Сентюрин. Там я стал, страшно сказать, министром финансов Правительства области. Наши пути с Митричем временно разошлись, хотя он несколько раз посещал своими визитами Нижний. Но, слава богу, в 2003 году Дегнера уже вернулся в институт, который стал называться Военным университетом. Вернулся на свою любимую кафедру, к своему любимому персидскому языку.

Тарлжуман

Книга «Тарджуман» о военных переводчиках и об Афганистане была написана быстро, меньше чем за год, и у нее была любопытная предыстория. В день рождения Митрича в 2012 году мы встретились недалеко от моего дома, в красивом парке, где быстро соорудили походную скатерть-самобранку. Обсуждали планы поездки в Иран, но беседа плавно перетекла в воспоминания, в том числе, и об Афганистане. В очередной раз Митрич высказал мне упреки – мол, ты все только языком болтаешь, а ведь обещал все афганские воспоминания описать в книге. Я обиделся. Слова мэтра тронули за душу. Пришел домой, взял лист бумаги и за вечер как на духу написал структуру книги, а также примерный план работы. С того дня я засел за работу, пахал как каторжный над книгой, такой бзик у меня бывает, правда эта работа приносила мне огромное удовольствие. Тем более, временем я располагал, наконец-то я смог себе позволить хоть на годик выскочить из «колеса жизни». Мы часто общались с Митричем на тему книги, и он давал, как всегда очень дельные советы, и, кстати, именно он своими помог мне сделать правильный выбор художника.

Весной 2013 года на Черном море в Ольгинке я уже делал чистовые записи, летом сдал книгу в типографию, а зимой получил тираж. 1 февраля 2014 года при активном содействии Евгения Логинова и его «Союза ветеранов ВИИЯ» была проведена презентация книги, в которой Митрич принял самое непосредственное участие. Им же было написано очень хорошее предисловие к книге.

Вояжи

Самыми запоминающимися событиями в нашей совместной жизни все-таки оказались наши полутуристические и полуделовые вояжи-путешествия. В ряде городов у компании, которую я тогда возглавлял, были разные объекты, и мне нужно было их время от времени инспектировать. Пришла идея совмещать полезное с приятным. Поэтому инициатором и составителем маршрутов этих поездок был я, хотя, конечно, часть забот распределялась и среди других членов нашей небольшой группы. Компания наша состояла, как правило, из 4 человек: ваш покорный слуга, Митрич, Анатолий Изъюров, мой коллега по работе, близкий товарищ и незаурядный во всех смыслах человек, и Владик Родзаевский, мой ровесник по Саратову. Однажды компанию составил и мой сын Степан.

Первый наш вояж случился в родной мой Саратов в 2009 году. Мы разместились в Чардыме, известном местечке на Волге, д двадцати километрах повыше города, и больше недели провели на острове, в хорошем добротном коттедже. Рыбалка, катание на лодке, кулинарные изыскания на костре, преферанс, спокойные беседы и дрема на природе. Что может быть еще лучше? Кстати, примерно здесь, на этих волжских просторах не раз бывал и наш коллега, заядлый рыбак и грибник, профессиональный писатель на эту тему, знаменитый персолог-лексиколог Андрей Федорович Барышников. По долгу службы его не раз приглашали в Вольское военное тыловое училище, где он принимал экзамены у курсантов училища, а затем ему предлагалась рыбалка в близлежащих угодьях.

В следующее путешествие в 2011 году мы поехали на машине. Сначала это был Питер, потом Великий Новгород, и, наконец, главная цель нашего турне — остановка на заимке в Бологом, на озере Глубочиха. Кто помнит, в стране раньше часто напевали припев из «Веселых ребят»: «Бологое – Бологое – Бологое – это где-то … между Ленинградом и Москвой».  Ответственным за выбор заимки был Митрич, и он клятвенно заверял компанию, что это самое рыбное место на маршруте. Компания простодушно поверила…

Первый день с утра мы после завтрака рванули на берег. Расчехлили свои удочки, закинули, приготовили походные стопарики за первый поклев. Десять минут, полчаса, два часа. Никакого клева. Странно. Все начинали коситься в сторону Митрича. Но умел быть невозмутимым. Ну, ладно, неудачу списали на отсутствие нужной наживки. Поехали в город, искать опарыш. Набрели на рыболовный магазин, купили сразу несколько кило опарыша, это, значит, личинок мух, которых слывут деликатесом у рыбной природы. Заодно зачем-то закупили камуфляжной одежды, сапоги, какие-то снасти, и прочие рыболовные прибамбасы. Из магазина выходила сборная страны по рыбной ловле.

Утром на следующий день в нашем доме разгорелся скандал. Почище скандала в доме Облонских у Толстого. Исчез опарыш, причем из холодильника! Как это произошло, кто его оттуда забрал, как он сам оттуда выполз, никто не знал и не признавался. А ведь нас было даже не 10 негритят, а всего четверо славян (для точности надо добавить, что были русаки, хохлы, евреи и северные народы Руси). Ну нет опарыша, и все тут! Следствие установило, что последним, кто выходил из дома выносить мусор, был Митрич. Подозреваемый наотрез вину свою не признал. Тайна не раскрыта и по сей день.

Пошли рыбачить без опарыша. Уединились на окраине озера. Верите, не верите, ни одной, ни единой рыбешки! Как будто на дне засел какой-нибудь Бармалей, который не подпускал рыбу к нашим дорогостоящим крючкам. От злости устроили на берегу учебные стрельбы. Слава богу, лес был завален грибами, набрали их несколько ведер на вечернюю жареху. Третий день принесли нам две плотвички, которые сразу же были скормлены местному коту. В тот день мы с главным «рыбаком» парились в «черной бане» на берегу озера, и, надо сказать, жизнь Митрича была тогда в реальной опасности. Негодование коллег зашкаливало.

В 2012 году мы совершили т.н. «священный маршрут». Вот маршрут: Переславль-Залесский — Ростов – Юрьев-Польский — Суздаль – Владимир – Нижний Новгород – Арзамас – Дивеево — Муром. Незабываемая поездка! Однажды мы немного похулиганили. Ночью в Нижнем Новгороде пили водку прямо напротив здания министерства финансов, которое я имел честь возглавлять несколько лет ранее.

Военный Университет 2017 – 2022

В 2017 году, после 23 лет «плавания» в других водах и территориях, я вернулся на кафедру, и не без помощи Митрича. Именно он вел все переговоры по моему трудоустройству с начальником кафедры Александром Пимочкиным. Удивительно, но чуть ли не решающую роль сыграл тот факт, что я был кандидатом педагогических наук, — успел защититься еще в 1992 году — а сегодня корочка кандидата, по сути дела, это входной билет в уважаемые учебные заведения

У нас были серьезные совместные научные планы. Было желание создать единую линейку учебников персидского языка для начальных курсов, была проделана большая подготовительная работа. Но что-то не пошло. То ли различия во взглядах на методику, то ли разные подходы, а, может, и упрямство обоих партнеров. Наши словесные баталии многие лицезрели на кафедре, и некоторые, возможно, даже и удивлялись такой бескомпромиссностью перепалок, но их, как обычно успокаивал главный терапевт нашей кафедры — действительный профессор Миколайчик.

Но в спорах рождались и результаты: Дегнера успел написать учебник для 1 курса, а я – учебник для 2 курса. Сделали мы это в одностороннем порядке. Оба учебника объединяет то, что все тексты на персидском языке, — и в учебнике Дегнеры, и в моем   учебнике, — озвучены чудесным голосом Фарзанэ Шафии, — иранки, профессиональной переводчицы и художницы. Очень надеюсь, что и далее наше сотрудничество продолжится.

В 2019 году я с женой переехал в загородный дом в Марушкино. Митрич стал чаще бывать у нас на воздухе. Но где-то еще в конце 2019 года его стали одолевать разные болячки. Не буду об этом рассказывать, скажу коротко, было видно и понятно, что болезнь серьезная. Мне это было слишком очевидно, потому что все, что происходило с Митричем, я уже проходил со своей мамой лет за 10 до этого. Митрич или делал вид, что все нормально, или на самом деле не осознавал всего.

Да, это был тяжелый и грустный период в его жизни, да и в жизни его близких и друзей.  Надо сказать, что он никогда не жаловался, не ныл, даже, наоборот, все время хорохорился. Мы часто созванивались, встречались уже редко, а последний год виделись только на экране телефона. Последний раз я общался с ним буквально за день-два до его смерти. Митрич с трудом произнес, что ему трудно говорить, мол, поговорим позже… Утром 16 июля его жена позвонила Саше Пимочкину. Дегнера умер…

Сегодня 23 августа. И я опять плыву, плыву с кем-то наперегонки…

Друзья мои, помните, все познается со временем. И мы, как всегда, что имеем, не храним, что теряем — плачем.

Митрич, дорогой, с юбилеем тебя!

Мне очень ВАС не хватает!

Вадим Соболев.

23 августа 2023 года.