Борис Подопригора, литератор, выпускник восточного факультета ВИИЯ 1977 года, в 1987-1989 годы офицер 5-й гвардейской мотострелковой дивизии 40-й общевойсковой армии.
Его военный блокнот хранит множество заметок. Каждая – как роман.
Для каждого вышедшего из Афгана этот день – 15 февраля 1989-го – свой. Для меня, тогдашнего переводчика, он отмечен двумя неравноценными событиями. Первое – на всю оставшуюся жизнь – перевод фразы, подытожившей десятилетнюю афганскую войну: «За нами советских войск не осталось». Так ответил ООНовский наблюдатель на вопрос журналиста. Второе – пронзительный песенный рефрен самого «афганского» из советских бардов, военного корреспондента «Правды» Виктора Верстакова, «Прощай, Афганистан, которого мне жаль». Мне и сейчас жаль страну, где не растут цветы. Из неё мы ушли, не доделав задуманного. Жаль афганцев, с одинаковым достоинством смотрящих на жизнь и на смерть. Потом к этой жалости добавился стыд за предательство тех, кто был предан нам. Но сегодня, восполняя тогда недосказанное, мы прежде всего вспоминаем себя молодыми: «Мы живы!».
На ладони – четыре камешка афганской пустыни: табачно-жёлтый, медсанбатовски-белый, прозрачный, как триплекс, и чёрный, как гарь. Зажму их в кулак. Вспомню…
Год 1988-й. Близ Шинданда. На сносном русско-«солдатском» языке витийствует афганский дервиш с завязанной в пояс медалью «За победу в Великой Отечественной войне». Возможно, единственный её участник и кавалер из живых афганцев. Его «забрили» в 1944-м по ошибке, когда он гостил у тестя в советском Таджикистане.
– Вы пришли, чтобы отсрочить большую войну афганских таджиков с пуштунами. Оставайтесь здесь подольше. Если войну не закончите, заберёте её с собой, – пророчествовал морщинистый дервиш. Он не ошибся…
Сверхсрочник-чеченец осаждает дивизионный политотдел:
– У меня пять дочерей, ни одного наследника. Хочу усыновить парнишку из гератского детдома. Это и есть мой интернациональный долг.
Не дали из-за санитарных различий здесь и в Союзе. Где ты сегодня, старший сержант? Не надели ли твои наследницы пояса шахида?
Ночное ущелье с зажатой душманским огнём советской колонной. Бензовоз в огне. В кабину бросается костлявый белобрысый сержант. Выруливает из колонны и жмёт, жмёт на газ. Отвёл. Солдат катается по песку. Сбивает пламя… Тогда в моем блокноте появилась запись: «Не все ещё стали напёрсточниками!»
С придорожной заставы по-разгильдяйски «сбежал» одиночный да ещё почти безоружный бэтээр: до родного гарнизона 40 километров, всегда сходило и сегодня сойдёт… Заглох на ночной дороге. Машину окружили спустившиеся с гор «духи» – много духов. Пришлось задраить люки-двери. Духи постучали по броне, стали разжигать на ней хворост. Сержант принимает командирское решение – застрелиться всему экипажу. Последним стреляет в себя. Через какое-то время подходит подмога. Откачали одного сержанта. Слабо, Голливуд?
Поблизости – разгадка: почему за весь Афган не захватили ни одного западного наёмника? Отряд «чёрных аистов» (так называли западных наёмников – прим. ред.), наверное, слишком доверился букве советского боевого устава. Поэтому резонно рассудил, что дистанция между головной походной заставой и основной колонной не может быть километров в семьдесят… Головных «аисты» сожгли заживо, нимало не сомневаясь, что в их руках вся колонна. Пытались даже проникнуть внутрь сожжённых машин. Тут-то и подошли основные силы… Могла ли кому-то из шурави прийти в голову хоть строчка из женевской конвенции о правилах ведения войны и, тем более, о каких-то там пленных? Когда всё стихло, кто-то догадался снять с останков «аистов» штаны. Обрезанных среди них почти не было, да и бельишко ой какое неместное. Предъявить миру политически востребованные доказательства возможности не было. Ущелье. До ближайшей безопасной для вертолёта площадки километров 100. И жара за 50. Так что обошлись без политики и панихид, прости, Господи, нас, грешных…
Завершение войны пришлось на период мазохистских саморазоблачений. Откуда у солдат, уходивших брать караваны, оказывались не только цэрэушные версии «Красной звезды», но и вполне отечественные листовки на тему «бери шинель, пошли домой»? Мол, доберёшься до Москвы, заходи или звони – поможем. А под листовками стояли подписи, ох, каких известных тогдашних политиков. Потом те же «сострадальцы» взяли чистый лист и дотошно заполнили одну сторону. Обратную. Так и осталось: мародёрство, дезертирство да дедовщина.
Прочтя «а», допишем и «б». Сколько в памяти случаев, когда командиры безо всяких инструкций устраивали «шмон» вернувшимся из рейда. Обнаружив у кого-нибудь в кармане часы, старшина или ротный выводил парня перед строем на импровизированный плац. Затем обладателя «боевого трофея» посылали за пудовым валуном. Не всегда в ближайший овраг. Не дав времени на перекур, пацана гнали за такой же второй каменюгой. А потом заставляли положить часики на один валун и прихлопнуть другим. Безразличных к зрелищу оставалось, поверьте, немного.
А что до дедовщины, то из песни слов не выкинешь: практически никто из последнего «афганского» призыва на «боевые» рейды не ходил. «Деды» не пускали. Вплоть до того, что «строили» не в меру ретивых лейтенантов.
На фоне перестроечных съездов звучала хлёсткая тема: мол, били по своим… Многие «афганцы» помнят, как в 1987-м вертолётчик – кстати, сын популярного военачальника – в суматохе боя дал залп по своим же десантникам. Потом пытался застрелиться. Вернули в Союз. Списан и спился. Было. Но было и другое. В ходе одного из самых кровопролитных боёв за всю историю афганской войны – в ноябре 1988-го близ Кишкинахуда, провинция Гильменд – командир взвода лейтенант Гончар, санинструктор рядовой Абдурахманов и рядовой Семашко три с лишнем часа доставали из самого пекла погибший экипаж танка… Доставать оказалось нечего. Взорвалась боеукладка. Принесли из танка один обгоревший автомат…
Из старого афганского блокнота выпадают полуистершиеся листки. Сохранить бы то, что осталось: пыль, гравий, цветные портреты полковых героев. Хаотичная мозаика сюжетов, фраз, случайных взглядов, как душа непогребённого. Снится.
Пусть, спустя 25 лет, напомнит о себе шурави, прогрохотавший в полдевятого утра 15 февраля 1989-го к Кушке. На последнем в нашей колонне расхристанном танковом тягаче с залихватской надписью «Ленинград-Всеволожск»… Кто встречал субтильного доктора, который, как запечатлено в песне, «сплюнул и к минному полю пошёл». В предпоследний день афганской войны?
И пусть расскажет о своём послеафганском бытии прошедшая ад госпитальных ампутаций медсестра, не без вызова представлявшаяся «разведёнкой с Гражданки»…
Пусть поведает о своих потомках контуженный под Кандагаром водила, который заявление в загс относил в афганской форме: не было у парня ничего более святого.
Жив ли ты, «минный тральщик», 14 раз (!) подрывавшийся на своём танке – и значит, переживший столько же контузий? С зажатым в трясущейся ладони «Красным Знаменем».
Где ты, подполковник Саркис Хамедов, полуармянин-полуазербайджанец, спустя год оказавшийся в телевизионном фокусе карабахского конфликта?
…«Прощай, Афганистан, которого мне жаль». Мы живы! Уже 25 лет. Третий тост. Стоя. Молча.
Источник: газета «Невское время», Санкт-Петербург, 15 февраля 2014 г.
Во имя чего? Ради чего?
«Как не остановить бегущего бизона, так не остановить поющего Кобзона…»
И всё же, поток односторонних, зачастую тенденциозных оценок афганской войны вынуждает высказаться по-иному, и попытаться хоть немного образумить апологетов той преступной (по сути) войны Вернее взяться за клавиатуру заставляет даже не красноречие с некоторых штатных пропагандистов, (здесь я смягчил стиль — первоначально написал крепче), а то, что накопилось за долгие годы в душе, как говорится, «пепел Афгана стучит в наши сердца…».
Прошло уже четверть века с вывода советских войн из Афганистана, однако и после этого необъявленная война ещё долго продолжалась, в том числе и с участием советских военнослужащих. И деньги печатались, и передавались «брошенному» правительству Наджибуллы, и ракетами его снабжали (один только разрушенный ими Джеллалабад чего стоит!), в котором я со своими одногрупниками ранее начали понимать изнанку этой преступной войны). Да и не мы одни…
Да, как не пытается убедить подрастающие поколения официальный агитпроп в том, что война советского госкапитализма (под названием «выполнение интернационального долга в интересах мировой победы социалистического лагеря») в лучшую сторону отличается от современной оккупации империалистами того же самого Афганистана, она ни на йоту не перестаёт быть преступной. И как не прикрывай её окровавленными бинтами раненых и погибших героев, честно выполнявших приказ, начиная с пресловутой операции «Шторм 333», когда офицеры иностранного государства вдруг решили (вернее за них решило их политическое и военное руководство), что с точки зрения международного права они имеют право крошить направо и налево гвардейцев президентской гвардии, убивать самого президента, его маленьких сыновей, захватывать почту, телеграф, и т.д. Вдумайтесь люди-человеки, с чего всё это начиналось.
Я лично в настоящее считаю, что никакого морального оправдания этому нет, как нет никакого морального оправдания многим дальнейшим действиям сороковой армии против гражданского населения, хотя Борис Громов до сих пор заявляет, что 40-я армия всё делала правильно.Но наш Бог ему судья!
Мы же сегодня, воспитывая патриотов нашей Родины, должны в первую очередь думать не логистических успехах, или о других «образцовых» военных операциях, вписанных, как говорят, «золотыми страницами» в учебники по борьбе с «терроризмом».
Ведь речь идёт о воспитании , прежде всего, нравственности, а не о лживом оправдании прежних чужих ошибок. На ошибках надо учиться и учить.
А как можно учить, если даже через четверть века мы не можем набраться смелости и дать всестороннюю оценку характеру той войны, проанализировать ошибки, например, почему нельзя волюнтаристически ускорить социальное развитие даже в одной, пусть и отдельно оккупированной стране.
Какие силы внутри страны и почему боролись против иностранного вмешательства. Какие геополитические цели преследовали силы, стоявшие за воюющими сторонами. Почему нельзя победить народ, борящийся за свою свободу, если только силой оружия и идеологии не подавить, и не поработить его?
Почему до сих пор у некоторых бывших участников боевых действий до сих пор не произошла переоценка своих действий и действий своих бывших противников.
Многие бывшие бойцы, а молодёжь зачастую под влиянием низкопробных поделок на тему афганской войны (таких, как 9-я рвота Бондарчука) до сих пор считают, что на той стороне воевали не люди, а какие-то фанатичные «духи», при этом с нашей стороны – только образцовые «интернационалисты» .
К слову сказать, такое черно-белое восприятие мусульман было потом перенесено и на последующие военные кампании. Исламофобия пышным цветом расцветает и в фильме «Кандагар». Игровое восприятие войны встречается и в фильме «Охота за стингером», когда ковбойским выстрелом наш герой-спецназовец лихо сшибает голову человека в чалме. Про дифирамбы войне «свадебных генералов» слов вообще не находится – одни только буквы… Самим-то врать не надоело? Про мирные советские трактора, про школы (до сих пор помню одну такую напротив Самархеля – заминированную…).
Мы , мол всё строили, ну и между делом воевали, а американцы, мол, воюют, и между делом строят… Да хрен редьки не слаще! Война – это вечно голодная ссука, пожирающая всех подряд заживо, война – это смерть, кровь вперемежку с говном, раздавленные и покалеченные поколения, оторванные головы, руки и ноги, это голые, иссечённые игольчатыми снарядами деревья без листьев, разбомбленные дома, сироты-попрошайки.
Бестолковость и недальновидность «нашего» агитпропа» порой просто поражала, пока не пришлось столкнуться уже в последние годы с не менее плоским мышлением в среде «нашего» экспертного сообщества, с «лёгкой» подачи которого, люди в генеральских погонах и выше чинами, тупо повторяли навязанные нам извне тезисы об «исламском терроризме».
Казалось бы при чём здесь уроки афганской войны? Да просто существует прямая геополитическая связь между событиями того, казалось бы, далёкого времени, и правлением так называемых «талибов», нынешней оккупацией Афганистана.
И без честной, объективной оценки и всестороннего понимания причин и следствий войны СССР за влияние в Афганистане и за контроль над ним, мы вряд ли сможем правдиво рассказать нашим детям об уроках афганской войны, без приукрашивания и без излишнего пафоса, который хорош для призывных митингов в военкоматах, но не для воспитания настоящих патриотов. Ведь лживые идеалы быстро развенчивается самой жизнью, а единожды солгавши, кто тебе потом поверит… Именно в результате такого столкновения официальной лжи с реальной правдой жизни и вырастают ни во что не верящие поколения…
Жизнь многих из нас – участников тех боевых действий давно перевалила за середину.
Так во имя чего многие из нас, неглупые, и даже иногда, талантливые люди продолжают лгать и себе и другим. Ради чего? По инерции, ради призрачного благополучия? Так это всё – суета сует.
С собою не возьмёшь…
С уважением,
Александр Шатов