— Нелетная погода, — сказал командир и укоризненно посмотрел на офицера метеослужбы. — Отбой! — Полковник глянул на часы и стал надевать летную меховую куртку. — Предполетные указания в 11.45. Все свободны.
Офицеры молча потянулись к выходу. Полещук догнал старлея-метеоролога и спросил:
— А почему нелетная, Володь? Мороз и солнце — день чудесный!
— Фронт идет, долго объяснять. Короче, если не пройдет мимо зоны полетов, то отбой на весь день.
Полещук понимающе махнул рукой и побежал догонять переводчиков, направлявшихся, как обычно, в летный кафетерий, где с чаем, пирожными и разговорами летный состав обычно коротал время до очередных вылетов.
Кстати, было что вспомнить. Вчера в привокзальном ресторане Гомеля отмечали его, Полещука, день рождения. 33 года, возраст Христа! Отметили скромно, но весело, по-офицерски. А привокзальный ресторан — по одной лишь причине: там подавали вкуснейший в мире бефстроганов с жареной белорусской картошкой, остальное было не столь важно.
— Саня! — Поднялся из-за стола здоровенный Юра Волков, рюмка в громадной руке мастера спорта по вольной борьбе едва просматривалась. — Хочу поднять тост за тебя, моего однокурсника, и вообще — достойного офицера! И за твое очередное звание! Да-да, пацаны, представление уже пошло!
Все потянулись с рюмками к Полещуку, действительно засидевшемуся в красивом капитанском звании.
— Даешь одну большую звезду вместо четырех маленьких! — Крикнул Слава Окунев и лихо опрокинул в рот рюмку.
— Товарищи офицеры! Ребята! — Вскочил Володя Гречанюк. — Я понимаю, что не место и не время. Но хочу сказать. Аллё! Минуточку внимания! — Он постучал вилкой по бокалу. — У меня вопрос к имениннику. Александр! Какого хрена ты так плотно общаешься с технарями? Ты чего? Ведь они тех-на-ри! Вот летный состав — это да, это…Короче, все понятно.
— Так, парни, объясняю, — сказал Полещук. — Прошу всех налить. — Готовы? А теперь скажу откровенно и прямо: я не разделяю, и никогда не буду разделять технарей и летчиков. От техников напрямую зависит жизнь и самолета, и тех офицеров, которые выполняют учебно-боевое задание. Летчиков, штурманов и операторов. И мне непонятно, почему до полетов они — друзья-товарищи, а после пьют «шпагу»(смесь этилового спирта с дистиллированной водой — прим. авт.), врозь. И «шпагу»-то разную: летный состав — чистую, а технари — отработанную. Вот и морды у них от этой «шпаги» разноцветные: синие, зеленые, красные…А, о чем говорить! — Он посмотрел на своих друзей-переводчиков и поднял рюмку. — За летный и технический состав наших ТУшек!
Бефстроганов был удивительно вкусен. Ресторан постепенно наполнялся народом. Появились и подопечные летчики-иракцы, устроившиеся за соседним столиком. Полещук взял рюмку и пошел к ним. Это были офицеры его 39-спарки: капитаны Ваад и Джавдат. Водку они лишь пригубили — завтра полеты… Впрочем, вечер в ресторане только начинался. Через полчаса Джавдат уже пил коньяк и отплясывал с местными девицами, а Ваад… Нет, его британская, по сути, сущность (колледж ВВС, белый шелковый шарфик) помноженная на знатное происхождение в Ираке — не позволяли расслабляться. Он был бесстрастен и холоден, почти не пил.
… В Зябровку возвращались в одном такси. Полещук, Ваад и Джавдат. В общем, 39-я спарка в полном составе только без инструктора, майора Клевцова, заместителя комэскадрильи. Джавдат смеялся, шутил, а Ваад почему-то был мрачен. Пару раз он даже одернул своего штурмана, а Полещук, тронув его за рукав, сказал — не надо.
* * *
…Предполетные указания почему-то не складывались. То не работал магнитофон, то переводчик коряво переводил латинские названия перистых и кучевых облаков, нижние кромки которых… В общем, командир летного центра махнул рукой и отдал команду на полеты. Все вздохнули, и пошли к самолетам.
Полещук направился к своей машине, ТУ-22У, номер 39. Надел наушники, убедился, что иракцы адекватно отвечают и готовы к полету, и дал отмашку. Вышка дала добро на взлет. Полещук, дурея от гула двигателей и вдыхая запах керосина, побежал к вышке. Оглянувшись, он увидел, как его ТУшка пошла на взлет…
…Бля…Отметка пропала! — Сказал оператор. — Нету, ни хрена!
— Так, обожди, все было нормально, — сказал командир. — Полет по маршруту. Где пропала отметка!?
— В этой точке. 15 минут прошло…
— Не суетись. Должны появиться… Смотри внимательно! Переводчик, связь!
— Нет связи, командир!
— Так, ждем еще пять минут. Дайте связь со спаркой!!!
— Связи нет.
— Оператор, доложи отметку!
— Отметки нет, командир!
— Понял. Дай связь с центром. Твою мать!
— Центр, бортовой номер 39 пропал с экрана десять минут назад, — четко произнес командир. — Предполагаю катастрофу. На борту иностранцы!!!
…ТУ-22У, вернее место падения самолета, обнаружили вертолеты, а вскоре, затарившись «шпагой», туда направилась группа офицеров из Зябровки.
Некоторую ясность внес майор Клевцов, катапультировавшийся с самолета и с поломанной ногой добравшийся до сельского телефона.
— Через четверть часа после взлета, — рассказывал он, — приборы начали зашкаливать, я ничего не мог понять. Сказал Вааду, что беру управление на себя. Самолет начал падать… Я врубил форсаж, и самолет выровнялся, но потом опять начал падать. Я дал команду покинуть самолет. Оба ответили… От перегрузок я потерял сознание и очнулся от потока холодного воздуха из открытого люка. Я подумал, что ребята уже катапультировались, и отжал ручки катапульты. Опускаясь на парашюте наблюдал, как самолет разваливался в воздухе. Никто не отделился…
…Приблизительная картина катастрофы была воссоздана немного позже, когда нашли останки самолета и летчиков. Летчик Ваад, получив команду на покидание самолета, все сделал правильно. Но, по нелепой случайности, замок привязных ремней к катапультированному сиденью оказался расстегнутым, и он остался в кабине, а вниз пошли его оторванные руки в белых лайковых перчатках… По этим рукам в лайковых перчатках его и опознали.
С Джавдатом вообще непонятно. Он вообще не дергался, и воткнулся в белорусскую землю, похоже, с той же улыбкой, с которой он танцевал с девушками из Гомеля. Вот такой был мусульманин.
Разбор полетов делал высокий чин из Москвы, целый генерал-лейтенант. Он говорил о микротрещинах в топливных баках самолета, героизме летчиков…
— Железяка в воздухе — это противоречит самой природе — глубокомысленно сказал он, — катастрофы в воздухе были, есть и будут.
….Провожать летчиков-иракцев собралась вся Зябровка. Провожали, собственно, не арабов-иракцев, а просто летчиков…
Владимир Дудченко