Об информационно-психологической стороне СВО говорится столь же часто, что и о БПЛА. Другое дело, что о технологиях, применяемых при ведении психологической войны, не принято говорить честно даже в безмятежные времена. Эту войну ведут всегда. Как разведку. И любая оценка важна, прежде всего, противнику. Вспомним, что по этому поводу уже сказано. В варианте перечисления данностей, но без оглядки на текущую фактуру. Пусть это будет скорее очерк размышлений, чем докладная записка.
Что у них…
Налицо тотальный характер информационно-психологического давления на нашу страну. Это относится как к содержанию (утрированный негатив), так и нацеленности на максимально широкую аудиторию с замахом на вербовку союзников внутри России. Количественный подход, подчеркну, грубо забивает качество. Ибо Запад надеется на исход, оправдывающий любые нестыковки по ходу «пьесы».
Классический принцип «3+1» (1. напугать, 2. заставить сдаться или дезертировать, 3. перевербовать противника; +1. воодушевить своих) пока действует в пользу воодушевления исключительно Украины. Это главный итог её солидаризации с Западом. Несмотря на то, что в фокусе прицела находится Россия.
Продолжу в жанре биографических подробностей. В 1996-98 гг мне довелось служить офицером по общественным связям (Public Affairs Officer) в американской зоне проведения международной миротворческой операции в Боснии, она называлась СФОР. Российские миротворцы (бригада ВДВ) присоединились к СФОР после того, как Москва стала одним из гарантов выполнения Дейтонских мирных соглашений 1995 г. Отношение к нам было ближе к доверительному: нас видели, как минимум, временными союзниками.
Весной 1997-го моих коллег из 24 иностранных контингентов СФОР пригласили в главный штаб миротворцев, в Сараево. На инструктаж: что такое информационная работа. Спикерами выступили американские офицеры, не скрывавшие принадлежности к PsyOps — психборьбе. Обращусь к своему блокноту.
Общие «формулы»: РОРАТ (Planning, Ops, Public, Analysis, Tech. support), «Не встречно реагировать, а планировать» (Not re-reacting, but planning), «От лидерства к управлению» (From Lead to Direct) — слишком умозрительны. Остановлюсь на слайде, подтвердившем специализацию спикеров: InfoOps = PsyOps, то есть, информационные операции тождественны психологическим. Особо запомнилось: «разработка мероприятий психборьбы должна осуществляться на основе национальной задачи (national issue), то есть, предшествовать боевому планированию, а не дополнять его».
Далее — оригинальные формулировки. Например, «В политике нет места независимой журналистике, ибо интерпретация любого факта должна опираться на национальную задачу». Отсюда — big4 (созвучно с бикфордом) — четыре ключевых принципа.
Первый принцип: «реальность не имеет отношения к «задаче»: сама её постановка — есть исправление не устраивающей действительности». Необходимо убедить все стороны в том, что «обновляемая реальность выгодна всем». А кто с этим не согласен, «несёт угрозу миру». Поэтому обязан быть обезоружен. И, пожалуй, главное: «у противной стороны не может быть никаких успехов, может быть только отсроченное поражение».
Второй принцип: обращение к объекту влияния и расшифровка этого обращения должны быть одинаковыми для «своих и чужих». «Чужим» «не положено» чувствовать себя «жертвами пропаганды». Проблема состоит в создании общей «ауры понимания» — cross-understanding. Запомним!
Третий принцип: исключение (total banning) альтернативных интерпретаций и контрпропаганды. «Их» источник подлежит заблаговременному «разоблачению и жёсткому дезавуированию (дискредитации), невзирая на приводимые им «внешние соответствия (external coherence)».
Четвёртый принцип — «многосоставной» и с элементами повторения. Он охватывает «внешние правила» (technical essentials): о них речь шла больше часа. В частности, о том, что объекту влияния следует адресовать «побуждающий толчок (призыв, требование) лучше в сенсационной подаче», а не просто информацию к размышлению. Для этого «сначала придумывай поводы» — сreate events first. Отдельная задача — превзойти противника по числу ярких поводов. Ибо «бесповодность, тем более банальность обессмысливают любые побуждения». Основные требования опять же конспективно выглядят так.
Во-первых, необходимо вооружить объект влияния «активной мотивацией». Иными словами, этого объекта следует обеспечить такой информацией, которая важна для него и его окружения. В том числе, с подспудной «подсказкой»: «то, что ты узнал сегодня, другим известно уже давно».
Во-вторых, пропаганду следует базировать на «общих тревогах, верованиях и общецивилизационной морали». Объект влияния не должен чувствовать себя униженным. А стоящие за ним силы не могут быть преувеличены, ибо «с монстром трудно справиться».
В-третьих, каждое утверждение должно быть неоднократно дублировано: 3 pieces (of news) are better than a good one. Важнее другое: требуется максимально «разнообразить» источники этих «утверждений». Это ещё раз убедит объект влияния в том, что «так думают все». Фактически идёт речь об интенсивном задействовании, как бы мы сегодня сказали, «боевых ботов».
В-четвёртых, производное от «в-третьих»: необходим баланс между сиюминутной убедительностью и перспективой наращивания усилий «со всех заинтересованных сторон». Органичным должен быть переход от «говорят не начальники, а такие же люди, как вы» до «завтра мы убедим вас больше, чем сегодня»…
Как у них это работает…
С «национальной задачей», «исправлением реальности» и «тотальным баннингом» у Запада всё в порядке. «Противная сторона», то есть, мы, день ото дня «приближает свой конец, как минимум, политический»: Угледар и Бахмут тут не причём. Сложнее со «своими и чужими». Скорее всего, именно над этим идёт кропотливая работа. Тем более, что жизнь вносит коррективы: к двум кампаниям – ближневосточной и украинской — Запад, скорее всего, не готов.
Собственно же украинский подход напоминает смачную хохму: «Пидэмо, Мыкола, москалям морду набьем» — «А як воны нам?» — «Та мы ж нэ москали!» Жаль, что реакцию многих украинцев мы, возможно, не просчитали. Поэтому безмятежное будущее нас не ждёт. Те и другие на нас «действуют» главным образом через оскорбления и угрозы. Какая тут «сиюминутная убедительность и перспектива наращивания усилий»! Но западная пропаганда, обращённая на население Украины воздействует на его значительную часть. Насаждение ненависти к русским становится едва ли не застольным кличем. Часто с побудительным предисловием: Пидэмо, Мыкола…
Другой фактор предварим редко приводимым примером. Хрестоматийной психологической операцией «всех времен и народов» считается подготовленный в СССР в 1943 году многотысячный тираж «Справочника батальонного врача вермахта с перечнем типичных форм симулирования болезней и травм, препятствующих выполнению боевых задач». За длинным названием стояла не только популяризация форм внутриармейского саботажа, но и пакетная замена медперсонала гитлеровской армии, обвиненного в «глупости
на грани предательства». Вот бы нам что-то похожее!
…Оригинального обновления методологически обоснованных поводов я не заметил: «Буча — потому, что вы — орки». Или: «буряты тащат даже унитазы, ибо у самих таких нет». Почему буряты? — «Потому, что русские уже спились…». Этот уже не трёхкратный, а тридцатикратный штамп — родом из позднего «Геббельса». Тот, правда, говорил о монголах, нанятых англичанами. Старо. Заодно — «делает нас коллективными монстрами». Такая пропаганда, если и действует, то только на тех, кто изначально не хочет верить в другое.
Другое дело, где наша информационная гигиена? Особенно, когда в «их» эфире слышишь очередного отечественного «гоп-аналитика». Того, кто в лучшем случае стремится «поймать» страну на неудачном для неё «стоп-кадре». Или съязвить по поводу «заката империи». В подтверждение «нелегитимности российской власти, начиная с 1613 года».
Но и наша контрпропаганда выглядит по меньшей мере однообразно-вчерашней. А борьба с «боевыми ботами» тем временем приобретает неотложный характер. Но это тема для узких специалистов. Но сегодня искомого эффекта не обещает даже расширенная обращённость к противнику. Глобальный характер информобмена требует внимания не только к «когнитивной обороне», но к наступлению по всем фронтам. Тем более, что наша оборона при любой эффективности противника победы нам не сулит. Но эта тема — для профессионалов.
Что делать нам…
Клаузевицу (кстати, полковнику русской армии) принадлежит мысль: Большая война «выходит» на большие границы. Ближайшая «граница» проходит по душам украинцев. Их практически неизменная 50-процентная ненависть к России «перечит» почти 40 процентам граждан Незалежной, имеющих родственников в России. Вновь напомним: на вопрос «Часто ли вы вспоминаете знакомых россиян?» утвердительно ответили почти 80% опрошенных украинцев.
Но более актуален вопрос, кем себя чувствует население новых территорий? Тем более, что за 30 с лишним лет «незалежности» выросло целое поколение украинцев с «переформатированными» мозгами. Да и старшие — уже не те: потери близких, нависающая угроза бытового коллапса и всё, что связано с войной, сделали своё дело. Насколько актуально педалирование исторической общности? — мнения расходятся. Между главным киевским трибуном и автором самого, что ни есть, советского плаката «Киров с нами» — родственная связь? Ну и что?
Тем более, что налицо и встречное ожесточение: участникам СВО тоже есть, что вспомнить. Такова логика войны. Но проект «Рождён в СССР» — лишним не будет. Как и тезис: чем раньше прекратится стрельба, тем меньше придётся восстанавливать. Главное — в том, что выигрывая войну, не проиграть послевоенный мир.
Во всяком случае голос лояльных нам украинцев должен звучать отчётливее. Не только ради этого актуальна работа с украинскими беженцами. Их в России уже за 2 млн. Большинство находится в непрерывном контакте с родственниками — часто через «посредников», оказавшихся в Европе, там более 5.5 миллионов граждан Украины.
* * *
Может, и в правду регламентация PsyOps может быть полезна и нам? По крайней мере, в части создания «общей ауры понимания». С нашей стороны требует конкретизации само понятие «оружие правды». Ныне оно чрезмерно скорее пафосно и обращено к нам самим. А требуется нацеленность на противника с опорой на профессиональное украиноведение. Воспоминания родственников и прочие «коллективные песнопения» уже не срабатывают.
Впрочем, сама спецоперация не исчерпывается информационной стороной дела.