Про мины и не только

В первый мой рабочий день в бюро переводов в Пномпене мне выпало работать при техническом управлении. И вот я уже иду с советником по темным, запущенным (1988г., еще не до ремонта, полпотовцы шастают по стране) коридорам ГШ МО НРАК. Расшифрую НРАК – Народная революционная армия Кампучии.
И сразу – подведение итогов за месяц. Офицеры-кхмеры дружелюбны и приветливы. Расселись. Вскоре до меня доходит ужас положения – я, дипломированный референт-переводчик, уже 2 года отработавший в Союзе, ничего не понимаю. Советник, добродушный пожилой полковник, заканчивающий свои 3 года в НРК (Народная республика Кампучия), сидит рядом и молчит. Мне сказать ему нечего. Все 40 минут. Ужас и крах всех надежд. Когда все закончилось, уже в коридоре, он сказал, что все будет нормально. Я лишь понял странные аббревиатуры, часто мелькавшие в докладе – К7, К9, К12… Оказалось, что это названия складов военной техники, вооружения и боеприпасов.
Ну вот, мы уже ближе к телу, т.е. к минам. На складах этих был полный бардак.

Боеприпасы валялись на земле, накапливаясь десятилетиями, периодически склады эти горели и взрывались, пугая местных жителей ночными фейерверками из хаотично разлетающихся ракет. Тем более, что жаркое солнце, частые грозы и сопутствующие им молнии этому способствовали.

Старый советник уже понял бессмысленность усилий по наведению порядка и на склады почти не ездил. Но потом, на мою беду, ему прибыла замена в виде молодого ретивого подполковника. Как оказалось впоследствии, человека довольно импульсивного. За что он пострадал и был изгнан из страны Главным военным советником, несмотря на то, что он был честный, добросовестный офицер.
И вот я подхожу к кульминации своего повествования.
Однажды, во время инспекции очередного склада, наша группа – мы с советником и местное начальство, набрели на огромную гору старых боеприпасов. Чего там только не было… Похоже, туда начали сбрасывать снаряды и мины со времен французского протектората. Мой советник лишился дара речи, потом начал карабкаться наверх. Мне пришлось лезть за ним, хотя в моих услугах переводчика не было нужды – кхмеры остались внизу. Мой подполковник от этого еще больше озверел, схватил старую ржавую мину с оперением и проревел:
– Сейчас я её брошу и мы с вами встретимся у вашего Будды.
Я посмотрел вниз и понял, что переводить некому, все убежали. Мы медленно спустились, сели в УАЗик и уехали в Пномпень. Советник всю дорогу молчал и я начал беспокоиться о его психическом состоянии. Тогда все обошлось, но впоследствии прорвалось в другом случае, имевшим фатальные последствия для моего вооруженца.
Как-то, в сезон дождей у нас был выходной и все собирались семьями у ворот нашей жилой зоны. Да-да, жил я тогда, в основном, в двух зонах – рабочей и жилой. Семьи – только в жилой. Поэтому каждый выезд на базар был событием.
И вот наш советник, чинно, под ручку с супругой, выдвигается по направлению к автобусу. Вдруг, проезжающий рядом кхмер, водитель УАЗа, обдает их водой. А воды было по колено и кхмер ехал не быстро, но волну он все же поднял. Оскорбленный супруг, метнувшись к машине, вытащил за ухо очумелого кхмера и начал его вычитывать. Все это – на глазах восхищенной публики.
Это и стало причиной прекращения его зарубежной командировки. Я тогда был на стороне советника, а сейчас понимаю, что Главный был прав и может быть, спас и мою жизнь. Складов – то много…

Лев Краснокутский, З-88у

Без рубрики

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.