Вызов на торжественное собрание, посвященное 23-й годовщине Кубинской революции, застал меня в состоянии нестояния после ночного радиодежурства, совмещенного с новогодними возлияниями.
Не помню, как добрался до кубинской миссии, и вот стою я перед всей местной элитой – военно-политическим руководством провинции Мошику, командованием войсками 3 ВО ФАПЛА, командованием контингента кубинских войск, а также личным составом бригады им. Че и персоналом военно-полевого госпиталя, включая обворожительную Марисоль – мою недавнюю спасительницу от малярии, – стою и пытаюсь сосредоточиться на смысле произносимого старшим нашей группы СВС пространного тоста в честь кубинских боевых побратимов, который мне предстоит перевести. Причем не на институтский португальский, а на самопальный испанский».
Тостирующий начинает издалека – от Капабланки, который …
«Как же будет шахматист?», – отчаянно проворачиваю мозгами в поисках слова, забыв про компрессию, экономию языковых средств, ненужность избыточности, наконец, переводческий триаж (ах, Марисоль…).
«А, скажу просто – „игрок“», – решаю я и начинаю переводить… Дохожу до Капабланки, и у меня с уст слетает – вместо так и не всплывшего ajedrecista или jugador de ajedrez – незадолго до этого выученное неприличное словечко «jodedor» (молодой был еще – только об этом и думал, как тот боец первого года службы из анекдота).
Слово веселое, конечно, но совсем неуместное в тот момент и в том месте. В голове – молнией: «Если запнусь и стану себя исправлять, то заметит и шеф – не только кубашú», и решаю идти дальше…
До сих пор благодарен вышколенным кубинским товарищам по оружию за то, что они и бровью не повели и не выдали советского брата в моем помятом лице… Только потом, после официальной части, за чашкой рома, сказали мне все, что думали…
¡Viva la Revolución!