Юрий Лебедев, Запад 1976. Шолле по гамбургски

штолле

Писателя Даниила Гранина немцы пригласили в лучший рыбный ресторан Гамбурга. На такой торжественной ноте они хотели завершить международный семинар по проблемам примирения. Меня тоже позвали, нужен был переводчик.
К рыбным деликатесам в Гамбурге особое, трепетное отношение. Немцы по праву гордятся своим рыбным рынком, куда по воскресеньям рано утром съезжаются со всех прилегающих городов. Это, действительно, надо видеть. Я, к примеру, был там несколько раз и всегда уходил под большим впечатлением и с самыми свежими морепродуктами. Рынок работает всего лишь три часа: с 6.00 до 9.00. Опытные покупатели приезжают за час до закрытия, чтобы приобрести морепродукты по самым низким ценам, так как продавцы торопятся сбыть скоропортящуюся продукцию. Последние пятнадцать минут товары отдаются уже почти за бесценок. Ровно в 9.00 раздается сигнал о закрытии, после чего ни один товар уже не может быть продан. Эта традиция соблюдается веками в Гамбурге, ее горожане свято чтут, это их конек и гордость. То, что не удается продать тут же отправляется на переработку.
Что касается нашего с Граниным визита в рыбный ресторан, то немцы хотели порадовать нас продукцией, доставляемой прямо с моря. Перед нами развернули многостраничное меню на немецком и английском языке. Даниил Александрович тут же подвинул свой экземпляр ко мне и попросил перевести названия. Все было хорошо до тех пор, пока не дошло до загадочного слова “Scholle”. Когда я вопросительно взглянул на сопровождавших нас немцев, то они тут же радостно закивали головами, думая, что мы уже сделали выбор. Гранину я перевел, что это очень хорошее блюдо, приготовляемое из знаменитой немецкой рыбы под названием «Шолле», надеясь, что он этим объяснением удовлетворится, и выберет что-нибудь другое. Но Даниил Александрович проявил пытливость. «Что это за рыба такая – «шолле»? — спросил он немцев. Те начали причмокивать, показывая, какая это вкусная вещь.
Я же погрустнел, поняв, что сейчас случится то же, что было со мной когда-то в Варшаве. Тогда я попал впросак из-за того, что не знал, как перевести на польский язык слово «комар». Решил выкрутиться, давая описательный перевод. Но на мою беду этот комар постоянно встречался в разговоре. Я только успевал выдать тираду слов о животном, которое летает, жужжит, затем кусает и пьет кровь, как тут же оно вновь появлялось, и все повторялось. Вежливые поляки терпеливо слушали меня, кивали головами сочувственно, видя мои переводческие потуги, но не прерывали. Так продолжалось еще минут десять, пока один из польских собеседников не сжалился и не спросил меня: «Проше пана, то ест комар?».
В случае с «шолле» было еще труднее. Я даже не представлял, как эта рыба выглядит. Описание не на чем было строить. Попытался выйти из положения, сказав, Гранину, что немцы подготовили для него сюрприз. С нетерпением все стали ждать, когда доставят заказанное загадочное блюдо. Официант вскоре принес что-то, накрытое белой салфеткой. Запах был очень аппетитный, ощущаемый за несколько шагов. Немцы предложили Гранину снять белое покрывало, тем самым, показывая, как много для них значит церемония поглощения этой самой «шолле». Я в это время разговаривал с кем-то и упустил момент встречи с прекрасным. Повернулся к Гранину, лишь услышав его разочарованный голос: «Так это же камбала»!
Сюрприз, явно, оказался нерадостным. Мне стали понятны чувства моего земляка. В Ленинграде в советское время камбалой потчевали лишь кошек. Рыбу привозили с северных морей уже насквозь промороженную, которая при оттаивании издавала противнейший запах. Он становился просто тошнотворным, когда камбалу начинали жарить. Я с детства не переносил вид этой рыбы, и старался удалиться подальше от нашей коммунальной кухни, когда соседка начинала разделывать камбалу для своего кота.
А тут камбала вновь была перед глазами. Но запах почему-то был самый аппетитный, притягательный, да и вид у этой кабалы был другой. Она возбуждала аппетит своей блестящей поджаренной корочкой и тем, как была подана в окружении специй. К тому времени мы порядком уже проголодались и решили попробовать, что же из себя представляет немецкая камбала. Сказать, что она нам понравилась, этого будет мало. Видя наше удовольствие от поглощения камбалы, немцы заказали по второй порции, которую мы съели с таким же большим аппетитом.
По возвращении в Петербург я всем стал рассказывать об удивительном немецком деликатесе под названием «Шолле по-гамбургски». Правда, подоплеку всей этой истории до сегодняшнего дня хранил в тайне, так как оставался на душе неприятный осадок от моей переводческой малограмотности. Что касается Даниила Гранина, то мне приходилось еще не раз ему переводить, и я часто ловил его недоверчивый взгляд, в котором прослеживалось ожидание очередного сюрприза.

Ю.Лебедев
март 2014 года Санкт-Петербург

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.