Андрей Шульц, выпускник ВИИЯ западного факультета (французский, шведский). По окончании института направлен в ГРУ. Как и многие офицеры этой серьезной организации, он прошел «обкатку» в боевых условиях Афганистана. В течение 1986, 87 и 88 годов возглавлял развед пункт в Герате в звании подполковника. Участвовал в различных боевых эпизодах. По роду службы пересекался с рядом наших выпускников. За мужество и героизм, проявленные при выполнении боевых задач, награжден орденами и медалями, среди них и орден «Боевого Красного знамени».
За истечением срока давности мы имеем возможность опубликовать некоторые фотографии из той афганской жизни выпускника ВИИЯ. Фотографии комментирует сам Андрей Константинович.
Фото в вертолёте — это за час как нас обстреляли с иранского поста, когда с пьяной кампанией друзей-советников погранбригады я залетел на территорию Ирана.
Бригада стояла в н.п. (населенный пункт)Допушта 70-80 км «духовского» УР (укрепрайон), расположенного на афганской стороне у границы с Ираном внутри горного массива Кокари-Шаршари. Афгано-иранская граница здесь проходит по реке Герируд. Еще 50-60 км севернее вдоль реки – стык трёх границ СССР (Туркмения)-Иран-ДРА.
В это время в «зеленке» у южных стен Герата проводилась зачистка силами 5 мсд. Я прибыл с нашей виллы в городе в рубашечке и галстуке на КП комдива Учкина с докладом обстановки. Не успел отрапортовать, как советник пограничной бригады Николай Иванович попросил доложить срочную информацию: его подсоветные взяли «Стингер»!
-Где?
-На границе, за УРом.
Всё правдоподобно. Комдив, не долго думая, лишь взглянул на меня и приказал: Бери «пару», кого-нибудь из советников-погранцов и вези «Стингер».
Как за бутылкой послал. А ведь я ему формально не подчинялся.
Прилетели в Допушту. Я в чем был. А дело-то было в пятницу — Джума, у всех выходной, кроме меня конечно. Выходных там вообще у меня ни разу не было за все 3 года.
Советник начальника разведки (с подсоветным афганцами) и советник начальника особого отдела (сам капитан-чекист) совместно обедали с кишмишовкой. Понятно, что с Николаем Ивановичем за «Стингером» решили лететь все сразу. Особист, забираясь в вертолет, меня-то и сфотографировал. А заодно и афганца-разведчика с собой прихватил. А ведь не знал никто, как дальше сложится.
Короче говоря, расселись, полетели, дальше балагурят. На третье, точно, не остановились.
Внизу пошли горы. Это их, моих пассажиров места, но почему-то только у меня возник вопрос, что за большая река, которую мы перемахнули, не Герируд ли? «Не-е, говорят, это приток. Герируд здесь, знаешь какой широкий, не переплывешь.» Но дело было в июне , а к этому времени все реки в горной пустыне уже пересыхают.
«Что это за прямые как стрела асфальтовые дороги, таких в Афгане нет?»,спрашиваю. Ответ: «Наверное построили…Ну что тебе до дорог?. Всё в норме, ситуация под контролем, «поляну» советский пограничник знает лучше местных». 
И вот тогда внизу показался большой треугольный объект, напоминающий сидящий на земле НЛО, разговоры прекратились, послышались предложения, не подсесть ли, не спросить дорогу? Я предложил сначала облететь и осмотреть. Начали облет с одновременным снижением. Вот уже и сухое русло большой реки виднеется за объектом. На крыше «объекта» появились бегающие человечки. И когда «ведущий» завернул за левый угол этого сооружения, то на его стене все увидели растянутый портрет Хомейни размером не менее 3 х 6м. «Мы в Иране»,- выговорил я с трудом, уже представляя, чем эта история со «Стингером» может закончиться для без исключения каждого из нас. И скомандовал тверже и громче, но не по уставу: «Валим за реку!» Ведь экипажами, выходит дело, командовал я! Хотя можно было и не командовать, все и так всё сразу поняли: заблудившись, ушли далеко на запад, а вылетели к Герируду с тыльной стороны иранского пограничного поста. Они безусловно нас давно услышали и наблюдали, но приняли за своих. А когда вертолеты при облете повернулись к иранцам боком, они увидели красные звёзды на бортах и открыли огонь из всего, что было под рукой. Эта внезапность, замешанная на общем разгильдяйстве, нас и спасла.
Вертолеты, накреняясь на левый борт, удирали в «родной» Афганистан вверх вдоль склона. А там повыше нас молчаливо ждал моджахедский укрепрайон. И очень скоро его можно было наблюдать через иллюминатор, развернутый прямо вниз. Высота 100-150 метров. Больше не набрать, от склона не оторваться – будешь виден сразу всем на обеих берегах пограничной реки. Укрепления на вершинах, ровики, окопчики, натоптано у пещер, еле заметные дорожки между нами. Но нам опять повезло. В тот день была джума, отдых, не то что с другой стороны границы. Они никого не ждали, у ДШК никого. Летчики с «ведомого» потом рассказывали: шел под нами бородатый мужичек , неторопливо погоняя 3х ишаков. На ишаках – женщина и мешки. Но как только он наш «ведущий» вертолет увидел у себя над головой, мигом выхватил из ближайшего мешка гранатомет и выпустил снаряд, который прошел между первой и второй машинами.
«Стингер» мы в итоге забрали у афганских товарищей. Только им оказался не ПЗРК, а маленький старый, но почему-то хромированный короткоствольный автомат, на котором на левой стороне магазинной части изнутри было вытеснено «Stenger».
Направление назад по карте выбрали кратчайшее: по линейке на Герат. На полпути в духовской зоне случайно настигли в пустыне пикап Тайота в четырьмя боевиками, сидящими с автоматами и гранатометом в кузове.
-«Атакуем?»
-« Куда там, -говорит командир вертолета, если сделаем разворот, керосина до «дома» точно не хватит.» А жаль.
Назад долетели, когда уже смеркалось, приземлились с пустыми баками. Генерал был еще на КП, но докладывал не я, а пограничник Николай Иванович.
Моя пыльная рожа с ручным пулемётом и в разбитом доме – это эпизод моих скитаний с разведротой 101 мсп. Мне нужно было встречаться с источниками, которые не могли покинуть зоны мятежников, так как сами ими же и являлись, а в зонах, контролируемых госвластью, их бы арестовали и на всякий случай убили. Мне самому без охраны в духовские просторы не сунуться. С командиром 101 мсп Клементьевым мы планировали по моим данным засадные действия. Правда, нередко возвращались в полк без результатов и трофеев, но зато все целы и здоровы, а я получал возможность повидать кого надо было.
Морда с машинкой – эпизод при составлении полугодовой сводки к 01 07 87 перед убытием в отпуск. Думал, год прошел, полсрока позади. А оказалось — только треть. К тому же остаток пришлось провести неотлучно в родной провинции Герат.