Михаил Головнь, З-74. К вопросу о некоем стереотипе образа А.П. Чехова.

К написанию этой небольшой статьи меня подвигло некое устоявшееся у большинства людей стереотипное представление о внешнем облике, характере и увлечениях той или иной известной личности, писателе, художнике, актере, режиссере, политическом деятеле и т.д.

Если, к примеру, мы говорим о Льве Толстом, то подавляющее большинство его почитателей и просто читателей представляют себе великого писателя по известным фотографиям в Ясной поляне: – умудрённым жизнью седовласым бородатым стариком с пронзительным взглядом в длинной блузе, подпоясанной ремешком.

И редко, кто вдруг вспомнит его играющим в городки, лихо катающимся на велосипеде в мороз по дорожкам усадьбы барином, на коньках или тем более не развесёлым молодым офицером, поющим вместе с товарищами и цыганским хором под гитару.

 

 

Далее. Если это Александр Сергеевич Пушкин, — то у многих он непременно возникает в образе задумчивого поэта, глядящего куда-то вдаль, с известного портрета Ореста Кипренского, а не лихого наездника в своем селе Михайловском или же сосредоточенного игрока в карты или шахматы.

И ещё. Фёдор Михайлович Достоевский — у нас обязательно представляется эдаким серьёзным, погруженным в свои мысли философом, а не азартным игроком в рулетку в Баден-Бадене…. и так далее.

Не избежал подобной «участи» и Антон Павлович Чехов.На своих экскурсиях, как с русскими, так и с иностранными посетителями Музея-заповедника А.П. Чехова «Мелихово», я часто спрашиваю их, каким они представляют себе облик, характер и темперамент знаменитого на весь мир писателя и драматурга. И что интересно, за очень малым исключением люди описывают Чехова таким, каким он запомнился им в образе «Человека в футляре» художников Кукрыниксов на обложке сборника рассказов А.П. Чехова, который выходил миллионными тиражами еще в Советское время. То есть, как-бы человеком в себе. Таким одиноким, мнительным и сгорбленным жизненными проблемами учителем гимназии в надвинутой на глаза форменной фуражке, в длинной шинели с поднятым воротником, идущим при ясной погоде с зонтиком в калошах по пыльным улицам провинциального города. То есть, человеком «…как бы чего не вышло…», и дождь не пошёл. И обязательно в пенсне!

К сожалению, этот несколько карикатурный стереотип образа знаменитого писателя еще жив и продолжает здравствовать в воображении многих наших сограждан и зарубежных любителей российской словесности.

Та вот, когда ты начинаешь рассказывать экскурсантам о тридцатилетнем Чехове, как об элегантно одетом высоком (почти под 1метр 90 см ростом) и красивом молодом человеке со светло-карими слегка смеющимися глазами, обладающим низким баритоном и, главное, без очков, то большинство слушателей начинают проявлять к твоему описанию его облика повышенный интерес. На мой взгляд, это происходит потому, что они уже давно привыкли к образу писателя, изображенного на официальных живописных портретах и в скульптурных композициях, относящихся, в основном, к последнему периоду его жизни. Практически никто из них, пожалуй, за исключением чеховедов, и представить себе не может Антона Павловича, классика русской литературы и мировой драматургии, в образе отчаянного ныряльщика. Для них это просто немыслимо: будущий автор всемирно известных пьес «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишнёвый сад» под жарким солнцем Индийского океана на полном ходу парохода «Петербург» вдруг ныряет с носа корабля в морскую волну, потом плывёт до кормы, поднимается по канату на борт, затем бежит мокрыми ногами по раскалённой солнцем палубе к бушприту и снова прыгает в воду. И так несколько раз, не забывая при этом, я думаю, наспех креститься… После такого рассказа  в глазах почти всех экскурсантов можно было прочитать восторг и искреннее удивление: «Ай, да Чехов! Ай, да молодец! Вот тебе и «человек в футляре???!».

И тем более поражают воображение слушателей воспоминания о молодом Антоне Павловиче его современника, одного из великих русских живописцев и первых русских импрессионистов Константина Алексеевича Коровина. Для полной картины образа писателя хотелось бы привести его слова целиком: «Он был красавец. У него было большое открытое лицо с добрыми смеющимися глазами. Беседуя с кем-либо, он иногда пристально вглядывался в говорящего, но тотчас же вслед опускал голову и улыбался какой-то особенной, кроткой улыбкой. Вся его фигура, открытое лицо, широкая грудь внушали особенное к нему доверие — от него как бы исходили флюиды сердечности и защиты… Несмотря на его молодость, даже юность, в нём уже тогда чувствовался какой-то добрый дед, к которому хотелось прийти и спросить о правде, спросить о горе и поверить ему что-то главное, важное, что есть у каждого глубоко на дне души. Антон Павлович был прост и естествен, он ничего из себя не делал, в нём не было ни тени рисовки или любования самим собою. Прирождённая скромность, особая мера такта, даже застенчивость, — всегда были в Антоне Павловиче».

А ведь Константин Коровин был моложе Антона Павловича всего на один год.  Теперь вы, наверное, понимаете, что именно это обстоятельство заставило меня поделиться с Вами своими мыслями. И, как водится, вдруг как-то само собой захотелось поведать и о других не менее интересных фактах из жизни еще тогда молодого Антона Павловича Чехова во время его возвращения с острова Сахалин в Одессу через Индийский океан.С уважением,
Головань М.И.
ведущий методист
культурно-просветительского отд.
Музей-заповедник А.П. Чехова «Мелихово»
http://chekhovmuseum.com/
Эл. адрес: intermig@mail.ru
Тел.: +7 (496) 722-40-79;
Моб.: +7 (905) 705-69-73

 

 

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.