Неизвестный Поход в Афганистан.
Как известно, Афганистан был одной из первых стран, установивших дипломатические отношения с молодой советской республикой после революции 1917 года. Уже в 1919 году посланец Амманулы-хана встречается с В.И. Лениным, председателем Советского правительства, и подписывает мирный договор с новой Россией. Согласно договору оба государства обязывались оказывать всякое содействие друг другу в отстаивании своего суверенитета.
В 20-е годы прошлого столетия Среднюю Азию захлестнула волна басмачества, организованная мятежными силами при поддержке Англии, которая снабжала бандгруппы самым современным оружием. Боевики базировались в Иране и Северных районах Афганистана.
Во второй половине 20-х годов Советское правительство начало жесткое политическое давление на Афганистан по выдворению бандгрупп с его территории. В результате принятых мер дружественно настроенный к Советской России Аманулла-хан резко ограничил помощь бандитам, идущую от английских спецслужб, и вынудил часть из них покинуть страну. Это не нравилось англичанам. И в конце 1928 г. в Афганистане начался мятеж. Во главе мятежников стоял английский агент Бачаи Сакао (Хабибулла), которого курировал сам «супершпион» Лоуренс Аравийский. Ясное дело, что в мятеже принимают активнейшее участие контролируемые английскими спецслужбами басмачи. Падишах Аманулла вынужден был бежать в горные районы, а сразу после этого началось вторжение реорганизованных и перевооруженных басмачей с территории Афганистана в советские республики Средней Азии.
Но Советское Правительство без колебаний наносит контрудар:
В марте 1929 г Сталин проводит строго конфиденциальную встречу с министром иностранных дел Афганистана Сидик-ханом. Содержание беседы в деталях неизвестно, но сразу после этого последовало указание в Ташкент: срочно сформировать особый отряд из коммунистов и комсомольцев для отправки в Афганистан. Участников готовившегося похода лично отбирал заместитель командующего Среднеазиатским военным округом М.Германович. Это был, пожалуй, первый советский спецназ НКВД. Через 50 лет это повторилось, но в других масштабах.
«15 апреля 1929 года советско-афганскую границу пересек странный на вид отряд. Две тысячи всадников, одетых в афганскую военную форму, но общавшихся между собой на русском языке, отлично вооруженных и экипированных, с запасом провианта, переправились через полноводную Амударью и вступили на афганскую территорию. Переправа была произведена в районе таджикского города Термез, почти в том самом месте, где полвека спустя советские саперы наведут наплавной мост для войск 40-й армии, вступавших в ДРА, чтобы стать «Ограниченным контингентом».
Отряд имел 4 горных орудия, 12 станковых и 12 ручных пулеметов, мощную радиостанцию. Командовал отрядом человек, называвшийся «турецким офицером Рагиб-беем». На самом деле это был герой Гражданской войны, атаман Червоного казачества Украины Виталий Маркович Примаков, с 1927 года занимавший пост советского военного атташе в Афганистане.» Примаков был очень неоднозначный, исключительно храбрый, способный, склонный к крайнему авантюризму человек.
Отряд «Рагиб-бея» сразу начал боевые действия на афганском берегу Аму-Дарьи, внезапно атаковав при поддержке авиации погранпост Пата-Кисар. Из занимавших его 50 афганских солдат в живых осталось двое. Посланное посту подкрепление было уничтожено практически мгновенно. Военная экспедиция выдвинулась к городу Мазари-Шериф. Началась практически неизвестная сейчас спецоперация наших войск на территории Афганистана. Жестокий бой за Мазари-Шериф шел целый день. Успех определило умелое управление огнем. Наши пулеметчики буквально сметали густые цепи контратакующего противника. Вскоре радист отряда послал в Ташкент сообщение о взятии крупнейшего центра Северного Афганистана.
Гарнизон соседней крепости Дейдади и местное ополчение предприняли попытку выбить советский отряд. С молитвами и религиозными песнопениями афганские солдаты и ополченцы густыми цепями шли под кинжальный орудийно-пулеметный огонь советского спецназа. Сразу после гибели первой волны поднималась в атаку вторая. Несмотря на чудовищные потери, афганские фанатики несколько раз шли в такие неистовые атаки на «красных дьяволов».
К ночи афганским генералам стало очевидно, что никакая храбрость, фанатизм и готовность на жертвы не способны выиграть не то что войну – сражение против стойкого и умелого противника, вооруженного современным оружием. Это поняли даже афганцы, поэтому ночью они перешли к древней тактике – перекрыли арыки, лишив воды советский полк и поддерживающий его афганский батальон. Чтобы спастись, теперь уже нашим бойцам надо было подниматься в самоубийственные атаки на афганские пулеметы. Положение становилось критическим. Афганцы превосходили наш отряд по мощи артиллерийского огня – более чем в 10 раз, по количеству станковых пулеметов – более чем в 5 раз, в живой силе – в несколько десятков раз.
На помощь отряду Примакова, прорвав границу, вышел второй отряд из 400 красноармейцев в афганской форме при 6 орудиях и 8 пулеметах под командованием «Зелим-хана» — командира кавбригады САВО И.Петрова – будущего Героя Великой Отечественной. Афганская пограничная застава, пытавшаяся остановить отряд, была буквально сметена координированным огнем артиллерии и пулеметов при поддержке бомбо-штурмовых ударов авиации. После быстрого марша к Мазари-Шерифу и жестокого короткого боя отряд Примакова был деблокирован, афганцы, измотанные тяжелыми боями, частично разбежались, частично отступили в крепость Дайдади, из которой они сходу были выбиты соединившимися отрядами Петрова и Примакова при поддержке авиации Туркестанского Фронта. Бежавшие афганцы бросили впечатляющие запасы оружия, которые намного превосходили вооружение советского экспедиционного отряда – 50 артиллерийских орудий, 20 станковых пулеметов, огромное количество стрелкового оружия.
Советский отряд несколькими колоннами стал выдвигаться на юг, где одна из колонн из 350 бойцов вскоре встретила по пути «старых знакомых» — очередную 3-тысячную банду Ибрагим-бека и 1,5-тысячный отряд афганских мятежников под командованием «министра обороны» Сеид Хусейна, который лично решил продемонстрировать своим тупым генералам, как следует воевать с «шурави». Демонстрация и правда вышла очень впечатляющей.
Рассказывает взводный командир советского отряда Абдулла Валишев.
«По отработанной схеме восемь орудий поставили на главное направление, по два станковых пулемета в 200 м от дороги. С приближением басмачей на 500 м орудия открыли частый огонь: три из них били в голову колонны, три — в хвост, а два — в середину. Заработали и спрятанные пулеметы. Противник бросился врассыпную. Конники лихо орудовали клинками и даже пиками. Через полчаса после начала боя дозор обнаружил еще 1500 басмачей, прискакавших на сей раз с запада. Ими командовал Сеид Хусейн, военный советник Бачаи Сакао. Два часа длился страшный бой… Басмачи отчаянно сопротивлялись. Выиграть бой помогла военная смекалка Ивана Петрова. По его распоряжению к противнику отправили трех пленных, захваченных у бека, чтобы сообщить главарю второй банды о результатах предыдущего боя — 2500 убито, 176 в плену и лишь трем сотням вояк удалось спастись бегством. Предупреждение подействовало: басмачи сложили оружие. Конечно, если бы оба отряда появились одновременно с противоположных сторон, то, имея 10-12-кратное превосходство в живой силе, они смогли бы смять отряд.»
Сеид Хусейн бежит, бросив остатки группировки. Отряд Примакова берет один за другим важные города Балх и Ташкурган, но его отзывают в Москву, куда он был переброшен спецавиарейсом. Командование отрядом принял «Али Авзаль-хан» — Александр Иванович Черепанов, бывший штабс-капитан царской армии, талантливый красноармейский комбриг, служивший в Красной Армии добровольцем с 23 февраля 1918 г, участвовавший в самом первом бою РККА – с немцами под Псковом. В 1923-27 он военный советник в Китае, где в 1938-1939 гг. опять выполнял особое задание Разведуправления РККА. В 41-44 гг генерал-лейтенант Черепанов командовал 23-й армией, которая успешно обороняла Ленинград с финского направления — на Карельском перешейке.
Далее ситуация стала развиваться неоднозначно, что не мешало советскому отряду одерживать одну победу за другой. При вводе дополнительных советских сил падишах Аманулла имел все шансы на успех. Однако, внезапно для всех Аманулла, который до этого был настроен очень решительно, отказывается от продолжения борьбы, забирает государственные средства, бывшие в его руках и навсегда уезжает на Запад. Окончил он свои дни в Швейцарии уже в 1960 г. Какими аргументами сумела убедить его английская разведка? Какие гарантии дали западные элиты? Остается только догадываться.
Это был крупный выигрыш английских спецслужб. Советское военное присутствие в Афганистане оказывалось теперь без всяких дипломатических обоснований и в этом случае СССР был бы объявлен агрессором. Поэтому отряд Черепанова-Петрова получил приказ возвращаться на Родину.
Подвиги советских воинов были потрясающими без всякого преувеличения, свыше 300 солдат и офицеров из примерно 2500 получили высшую награду СССР в те годы – Орден Красного Знамени. Военное искусство, мужество исключительная храбрость наших солдат и командиров в этой операции стоят в одном ряду с подвигами солдат и командиров Святослава, Суворова, Брусилова, Скобелева. Наши потери составили около 120 человек убитыми и ранеными против более 8 тысяч убитыми (!) у противника. Такие числа приводил чекист-перебежчик Агабеков. Хотя точное количество потерь противника установить невозможно, оно представляется резко заниженным. По всей вероятности, потери афганцев убитыми и пленными существенно превысили 20 тысяч.
Несмотря на то, что не была выполнена задача-максимум спецоперации – установление в Афганистане дружественного режима, многим обязанного СССР, были полностью выполнены задачи-минимум – разгромлены базы басмачей в Северном Афганистане, бандиты понесли невосполнимые потери. Афганское руководство было, скажем так, очень впечатлено боеспособностью Красной Армии и решительностью Советского руководства и более не строило иллюзий насчет того, что ждет афганскую армию, если она столкнется с РККА и что будет лично с ними, если они надумают под давлением англичан всерьез поссориться с СССР.
Кстати говоря, судьба Бачаи Сакао закончилась-таки незавидно – вскоре его сверг и казнил другой английский агент – Надир-шах, которого, в свою очередь уже в 30-х годах убрали английские спецслужбы, как водится, руками конкурентов… Судьба марионеток незавидна.
Незадолго до конца своей беспутной жизни Бачаи Сакао осознал свою роль временной английской марионетки, роль басмачества в игре англичан и попытался обмануть судьбу, начав заигрывать с СССР. Это было сразу же использовано руководством нашей страны. Делать ставку на этого клоуна было бы большой глупостью, поэтому с ним было согласовано решение о проведении контртеррористической операции. Бачаи Сакао были переданы достоверные данные советской разведки о планах отторжения Северного Афганистана и образования отдельного басмаческого государства во главе с Ибрагим-беком. Афганцы были в ярости и вскоре дали согласие на военную операцию.
В конце июня 1930 года советские войска, части сводной кавалерийской бригады вновь появились в Афганистане по согласованию с афганскими властями. Эффективность операции, если учесть потери, была без преувеличения блестящей. Операцией руководил хорошо знающий местные нравы коммунист Яков Мелькумов (Акоп Мелкумян), живший в Туркестане с 1890 г,кавбригада которого разгромила армию высокопоставленного сотрудника турецкой разведки Энвер-паши в 1922 г., которого Мелькумов лично зарубил саблей в кавалерийском бою. К слову Энвер-паша — один из организаторов геноцида армян турками в 1914-1923 годах. В 1924 г. Мелькумов отправился в горы, чтобы встретиться с одним из основных лидеров басмачества – Джунаид-ханом. Он убедил хана сложить оружие и сдаться (в следующем году Джунаид-хан предал его). Неудивительно, что храбрец Малькумов пользовался огромным уважением. Слово «большевик» в те годы было почти синонимом слова «герой» — в горячих точках в партию вступали лучшие.
«Командиры частей строго следили, чтобы в ходе операции бойцы случайно не “задели” хозяйства и имущество коренных жителей, не затрагивали их национальные и религиозные чувства. Более того, даже оплата полученных припасов проводилась в удобной для населения валюте. Местные жители нередко соглашались быть проводниками частей Красной Армии из-за недовольства чужаками, занимавшими по их мнению лучшие земли.» Опыт прошлого года был впечатляющим, поэтому Ибрагим-бек и ряд других видных курбаши бежали в горы, испытывая панический ужас при мысли о бое с советскими частями специального назначения.
Советское руководство в начале тридцатых добилось своего – после «предложения, от которого нельзя было отказаться» (а по сути ультиматума советских спецслужб) часть басмачей была разоружена афганской армией, а по базам непримиримого Ибрагим-бека весной 1931 г нанесла внезапный удар кавалерия туркмен-кочевников, которым хорошо заплатило афганское правительство, по всей видимости, советскими деньгами. Спецоперация была проведена блестяще. С остатками банды Ибрагим-бек пытался скрыться в горах Таджикистана, но был пойман таджикским отрядом самообороны, который возглавлял известный в Туркестане красный командир М. Султанов.
«Ибрагим-бек под конвоем был доставлен в Ташкент, где предстал перед революционным судом. В показательном судебном процессе приняли участие сотни жителей Туркестана, так или иначе пострадавших от банд, возглавляемых Ибрагим-беком и его приспешниками. Приговор был по-революционному краток — расстрел.» Эффективность действий спецслужб СССР в разгроме басмачей и поимке Ибрагим-бека была отмечена на заседании Политбюро под руководством Сталина.