Елизавета Курапова (ВУ).Особенности практической деятельности военных переводчиков в локальных войнах.

Глава II. Особенности практической деятельности военных переводчиков в локальных войнах и вооружённых конфликтах второй половины XX века
§ 1. Факторы, влиявшие на работу военных переводчиков
В ходе локальных войн и вооружённых конфликтов на деятельность советских военных переводчиков влияли различные факторы, а именно:

1. особенности видов Вооружённых Сил и родов войск, в которые военные переводчики попадали по распределению;
2. необходимость осуществления перевода в боевых условиях;
3. сильная морально-психологическая нагрузка;
4. терминологические особенности военно-технической лексики и военного перевода в целом;
5. наличие различных диалектов в рамках одного литературного языка;
6. отношения между военнослужащими, в том числе отношение военных советников к военным переводчикам;
7. климатические особенности стран пребывания и возникающие в связи с ними болезни;
8. культурные и политические особенности стран пребывания;
9. другие факторы.

Военные переводчики проходили службу в подразделениях различных родов войск, таких как разведка, артиллерия, связь, десантные подразделения, зенитные подразделения, подразделения специального назначения; определённое число военных переводчиков проходило службу в ВВС и ВМФ. Особенности каждого вида Вооружённых Сил и рода войск влияли не только на лингвистическую деятельность военных переводчиков, но также на специфику ведения боевых действий в их составе.
В условиях локальных войн и вооружённых конфликтов военные переводчики столкнулись с необходимостью выполнения перевода в боевой обстановке, что было одним из основных факторов, влиявших на их деятельность. Значительная часть военных переводчиков были либо ещё учащимися (курсантами или слушателям), либо «новоиспечёнными» выпускниками ВИИЯ или других вузов страны, следовательно заниматься переводческой деятельностью в боевых условиях, когда постоянно шли боевые действия, проводились обстрелы и бомбардировки, гибли люди и тому подобное, им никогда не приходилось. В таких условиях военный переводчик должен был, несмотря ни на что, обеспечить качественный и своевременный перевод для взаимодействия советской и подсоветной стороны.
В боевых условиях на деятельность военных переводчиков дополнительное влияние оказывала сильнейшая морально-психологическая нагрузка. Как писал в своих воспоминаниях один из участников войны в Афганистане подполковник А.А. Дацюк : «Война – это такая штука тяжёлая! Не только из-за того, что убивают и стреляют, но приходится ещё и выживать в трудных условиях, к которым нужно готовиться заранее. Переводчик не готов к таким тяжёлым условиям» .
Несмотря на то, что ВИИЯ всегда отличался высоким уровнем языковой, а также боевой подготовки, ситуации, когда на глазах у военного переводчика гибли его товарищи, могли многих на некоторое время вывести из строя. В своих воспоминаниях А.А. Дацюк рассказывает, как однажды на глазах его коллеги-переводчика военному советнику винтом от накренившегося вертолёта в прямом смысле «снесло» полголовы. Для военного переводчика это стало настолько сильным шоком, что даже, после того как произошёл несчастный случай, на базу он доложил, что советник ещё жив. В итоге, данному военнослужащему был объявлен выговор за неправильный доклад о сложившейся ситуации, однако сам он ещё долго не мог оправиться от полученного потрясения.
В качестве ещё одного примера можно привести ситуацию, когда по приезде в Египет Г.В. Горячкин , который в то время был лейтенантом, получил распределение в 3-ю механизированную дивизию Центрального военного округа и в качестве жилья получил квартиру убитого накануне советника, уже третьего по счёту. Он отмечает в своих воспоминаниях: «Состояние было, мягко говоря, неважным. Даже мощный вентилятор, направленный в упор, не мог остудить ни влажный и душный воздух, ни тем более воображение, воспалявшееся мыслью о том, что я сплю на кровати только что убитого советника, чьи личные вещи при моём участии были переписаны и отправлены в Москву» . Подобные ситуации были обычным явлением для тех мест, где постоянно велись боевые действия. С сильной морально-психологической нагрузкой каждый военный переводчик справлялся самостоятельно. Многие из них в качестве средства для снятия напряжения и стресса прибегали к алкоголю.
В качестве отдельного фактора можно также выделить то, что многие военные переводчики сталкивались с проблемой терминологических особенностей военно-технической лексики иностранного языка и военного перевода в целом. Одной из главных проблем военного перевода является наличие однозначных терминов, перевод которых должен быть точным и без искажений, а также специфика построения фраз научного стиля в русском и иностранном языках.
Кроме того, бывали случаи, что, прежде чем переводить, военным переводчикам для начала самим было необходимо разобраться в устройстве техники на русском языке. Если военный переводчик учился, например, на ускоренных курсах в ВИИЯ и был направлен в страну после окончания первого курса, то за один год у него не было физической возможности освоить полный курс военного перевода, а также дисциплины, которая сейчас имеет название «Вооружение и военная техника». Выход из подобных ситуаций военные переводчики находили по-разному: либо прибегали к описательному переводу, либо пытались объяснить что-либо при помощи общих фраз и подручных средств.
Также одним из факторов, влиявших на степень эффективности перевода, было наличие различных диалектов в рамках одного литературного языка. Наиболее ярко это проявлялось в странах Ближнего Востока, Анголе, Афганистане. Разнообразные диалекты одного языка значительно усложняли степень восприятия военными переводчиками речи говорящего и требовали от них дополнительных знаний, связанных с особенностями диалектов. Тот факт, что военный переводчик был не знаком с этими особенностями, часто приводил к возникновению неприятных ситуаций. Как пишет в своих воспоминаниях В.Г. Якушев , из-за того, что в разных арабских диалектах гласные в одних и тех же словах могут произноситься по-разному, он сам оказался в неловкой ситуации, когда подумал, что египетский сержант предлагал ему не талон на питание, а девушек лёгкого поведения (в египетском диалекте слова «бунат» – «талоны» и » банат» – «девочки» произносятся практически одинаково).
Для того, чтобы преодолеть языковой барьер, возникавший из-за диалектов, военные переводчики, по мере доступности, старались читать местные газеты, которые либо писались на диалекте, либо включали статьи, написанные на диалекте, а также слушать радио или смотреть телевидение. Самым лучшим способом усвоения диалекта было непосредственное общение с его носителями, в частности, с военнослужащими национальных армий. Среди советского вышестоящего командования наиболее ценились именно те военные переводчики, которые, помимо литературного языка, владели также его диалектами.
Негативное влияние на деятельность военного переводчика мог оказать также фактор отношений, которые складывались между военнослужащими в то время, в частности, фактор отношения советских военных советников к военным переводчикам. Как писал А.А. Токарев : «…со многими человеческими пороками пришлось столкнуться в Анголе» . В своих воспоминаниях он приводит пример, что часто письма, которые были для военнослужащих в тех условиях единственной возможностью общения с семьёй, а также важным фактором в поддержании его боевого духа, задерживали не столько по причине того, что почту было трудно доставить, сколько в силу халатного отношения чиновников к своим обязанностям. В непривычных и порой экстремальных условиях люди часто проявляли себя не с самых лучших сторон.
Что касается отношения советских военных советников к военным переводчикам, можно отметить, что оно варьировалось от дружеского, даже отеческого и снисходительного, до презрительного и пренебрежительного, как к обслуживающему персоналу. При более подробном рассмотрении данной проблемы можно отметить, что многие советники относились к военным переводчикам (особенно к тем, кто были ещё курсантами) с пониманием и входили в создавшееся положение.
Однако такая ситуация складывалась не всегда. Иногда, по своей или чужой вине, переводчик становился «козлом отпущения», так как ответственность за недопонимание, возникшее в результате переговоров между советской и подсоветной сторонами, часто ложилась именно на плечи переводчиков. Кроме того, бывали случаи, когда возникали конфликтные ситуации из-за того, что советники и вышестоящее командование относились к военному переводчику как к человеку «другого сорта». В шутку военные переводчики любили цитировать отношение командования к ним в виде некоего распоряжения: «Прошу Вас прислать пять танков, два орудия, 1000 снарядов <…> и одного переводчика» .
Пренебрежительное отношение к военным переводчикам со стороны советников могло проявляться также в том, что советники требовали от военных переводчиков выполнения мелкой работы, которая, как считали сами военные переводчики, была уделом «ординарцев». В данном случае срабатывал фактор гордости переводчика, относящего себя не к обслуживающему персоналу, а к военнослужащим Советской Армии, полноправным офицерам (даже если речь шла о курсантах в командировке), специалистам со знанием нескольких иностранных языков (так как помимо целевого языка каждый военный переводчик владел, как минимум, английским), обладающим чувством собственного достоинства. Обо всём этом часто забывали в условиях отрыва от дома и Родины, бесконечной войны и смерти.
В своих воспоминаниях И.Д. Куликов рассказывал о неприятном эпизоде, который произошёл с ним во время службы в Египте. После того, как израильтянам удалось, в ходе отлично спланированной операции, в прямом смысле «выкрасть» из-под носа у египтян радиолокационную станцию, для выяснения обстоятельств случившегося в небольшом посёлке египетских нефтяников Рас-Гарибе, в районе которого находилась РЛС, прибыла делегация, включавшая двух советских генералов из Генерального штаба. Местность была сильно заминирована, и накануне прибытия делегации на одной из противопехотных мин подорвался командир сапёрного взвода батальона. Поэтому, когда генералы пожелали осмотреть территорию, на которой находилась РЛС, И.Д. Куликов вместе со своим коллегой-переводчиком получил приказ идти вперёд и показывать дорогу. Делегация шла за ними строго по их следам. При этом, как писал сам И.Д. Куликов: «Сама мысль о том, что местность минирована, и в любое мгновение можно взлететь на воздух, всё время давила на психику, создавая какое-то гнетущее внутреннее напряжение, от которого трудно было избавиться» .
Тем не менее, такое отношение было скорее исключением, чем правилом. В большинстве случаев советники относились к военным переводчикам с пониманием и уважением, так как все оказывались в одинаково сложных условиях. Для многих военных переводчиков-курсантов военные советники стали своего рода учителями, делившимися с юными военнослужащими своим опытом, как боевым, так как многие были фронтовиками, так и жизненным.
Необходимо сказать, что в настоящее время у военных переводчиков, благодаря Интернету, появилось гораздо больше возможностей делиться друг с другом полезным опытом. В частности, на сайте Военного университета был опубликован целый ряд статей, объединённых общим названием «Горячие точки. Пособие для выживания» (примеры некоторых из них см. в приложениях 1 и 2).
Помимо трудностей, связанных с профессиональной стороной деятельности военных переводчиков, им также приходилось сталкиваться со сложностями, относящимися к особенностям стран пребывания. Значительное влияние на деятельность военных переводчиков оказывали экзотические климатические условия стран, в которые они попадали. Тропический пустынный климат Египта и Йемена, тропический муссонный на севере Анголы и субтропический на юге страны, субтропический континентальный климат Афганистана являлись новыми, непривычными условиями для военных переводчиков, по большей части привыкших к умеренно-континентальному климату Центральной России.
Многим приходилось осуществлять перевод, сидя в бронетранспортёре, в то время как на улице стояло душное, влажное тропическое лето, когда воздух буквально «кишел» комарами. Комары представляли собой отдельный раздражающий фактор; даже специальные сетки, под которыми спали военнослужащие, не могли уберечь от их укусов. Однако, помимо раздражения, которое они вызывали, комары также могли являться переносчиками болезней, в частности, малярии.
Быстро распространявшиеся за счёт жаркого, а в некоторых странах даже тропического климата и не всегда хороших условий быта и уровня личной гигиены болезни являлись ещё одним фактором, негативно влиявшим на деятельность советских военных переводчиков. К наиболее распространённым болезням можно отнести: малярию, тиф, гепатит, амёбиаз и другие. В своей книге С.Б. Белогуров отметил: «Говорят, что кто не переболел гепатитом, тот интернациональный долг в Афганистане не выполнил» . Многие болели по несколько раз в год. Для советских войск такие болезни становились настоящим бедствием, так как лекарств либо не хватало, либо не было вообще. По большей части эти заболевания смертельными не являлись, однако могли на довольно долгий период времени вывести военнослужащих из строя и даже послужить основанием для высылки из страны.
Говоря о трудностях, связанными со спецификой стран пребывания, необходимо отметить, что дополнительные сложности возникали не только за счёт их географических, но также культурных и политических особенностей, о которых в советское время рядовым военным переводчикам было очень сложно получить информацию в полном объёме. Из-за наличия «железного занавеса» и завесы молчания в самом Советском Союзе многие советские военнослужащие не обладали необходимой информацией о зарубежных странах, в частности, о менталитете местных жителей и особенностях межкультурной коммуникации с ними, а также о реальных масштабах вовлечения СССР в локальные войны и вооружённые конфликты второй половины XX века.
По этой причине для большинства военнослужащих отъезд в подобную командировку представлял собой убытие в никуда, в неизвестное; реальная обстановка в стране, в которую они отправлялись, часто была неизвестна. Однако по ряду разнообразных причин (например, плохая работа СМИ или отсутствие доступа к ним) даже по прибытии на место военные переводчики были вынуждены сами ориентироваться в сложившейся в стране ситуации с помощью военнослужащих национальных армий или советских военнослужащих, находившихся в стране более продолжительное время.
Военным переводчикам приходилось часто принимать участие в переговорах, включая встречи на высшем уровне, в оперативных совещаниях, планировании боевых операций и различных повседневных совещаниях и собраниях, во время которых на качество перевода мог влиять такой фактор, как, например, негромкая или невнятная речь со стороны переводимых. В своих воспоминаниях Г.В. Горячкин указывает на случаи, когда египетские офицеры не хотели, чтобы русские военные слышали, о чём они говорят. Для этого они произносили и без того сложные арабские звуки нарочито невнятно. В данном случае даже самый профессиональный военный переводчик оказывался не в состоянии переводить и был вынужден опускать информацию, преподнесённую в таком виде. В дальнейшем всё зависело от действий советника – он мог потребовать от подсоветной стороны дополнительных объяснений или закрыть на это глаза.
Помимо указанных выше, можно привести ещё ряд факторов, влиявших на деятельность военных переводчиков: неподготовленность к жизни в суровых полевых условиях, постоянные авианалёты и угроза жизни, религиозные особенности страны (относится по большей части к исламским государствам, например, когда из-за Рамадана военным переводчикам, также как и местным военнослужащим, приходилось в течение дня обходиться без еды и воды), помехи при радиосвязи, усложнявшие работу бортпереводчиков и многое другое.

§ 2. Основные направления практической деятельности военных переводчиков

В условиях локальных войн и вооружённых конфликтов второй половины XX века можно выделить определённые направления деятельности советских военных переводчиков, которые были связаны с особенностями прохождения военной службы за рубежом, а также со спецификой осуществления устного и письменного перевода в указанных условиях.
Несмотря на то, что военные переводчики представляют собой специалистов-филологов, основной задачей которых является осуществление качественного и своевременного перевода, »военные переводчики это, прежде всего, военные, и только потом переводчики» . По этой причине, все они выполняли интернациональный долг наравне с советниками и другими советскими военнослужащими в регионах, где велись локальные войны и вооружённые конфликты.
Большинство военных переводчиков принимало непосредственное участие в боевых действиях, особенно в Афганистане и Анголе. Например, лейтенант Ю.В. Марьенков , вместе с десантниками своего соединения высаживался в Кабуле, столице Афганистана, а затем почти год в качестве переводчика десантной разведроты участвовал в боевых операциях. Тем не менее, например, в Эфиопии, советским военным советникам и специалистам формально было запрещено принимать непосредственное участие в боевых действиях.
Несмотря на все тяготы и лишения военной службы в боевых условиях, сопровождавшихся постоянным стрессом и напряжённостью, военные переводчики очень быстро к ним привыкали и могли успешно выполнять поставленные задачи. Военные переводчики могли настолько быстро адаптироваться к подобным условиям, что, как отметил в своей книге «Такого не было даже в Афгане» И.А. Ждаркин : «Если вдруг [становилось] тихо, то начинали «сходить с ума», мол, почему они не стреляют, что там ещё задумали» .
Наравне с другими военнослужащими, военные переводчики участвовали в наступательных и оборонительных действиях, ходили в разведку, принимали участие в захвате пленных и их допросе. Ни один допрос не мог проходить без участия военного переводчика. Часто допрос осложнялся тем, что в стране было несколько государственных языков, например, в Афганистане официальными языками являются дари и пушту. Оба языка изучаются в школах, используются в СМИ и документообороте, а также местными жителями, которые часто отказывались отвечать на вопросы, заданные на одном из языков, ссылаясь якобы на его незнание.
В связи с открытием при ВИИЯ ускоренных курсов для подготовки военных переводчиков с дари и пушту, большинство военных переводчиков в Афганистане были курсантами или слушателями ВИИЯ, направлявшимися туда сразу после окончания первого курса, впоследствии продолжавших службу в этой исламской республике по окончании вуза. Это было необходимо для того, чтобы советский военный контингент в Афганистане был укомплектован профессиональными военными переводчиками, которые не только могли умело осуществлять перевод в боевых условиях, но также имели опыт участия в боевых действиях и ведения допроса.
Только профессионально подготовленный переводчик мог быстро «разговорить» задержанных афганцев в ходе допроса. Не желавшие отвечать на вопросы переводчика на дари, афганские моджахеды , как правило, ссылались на незнание этого языка, представляясь пуштунами. Вслед за этим, будучи тонкой психологической уловкой, со стороны другого военного переводчика (или того же самого, если он знал оба языка) следовал вопрос на пушту, что сильно обескураживало несговорчивых душманов.
Участие на допросах оказывало сильное морально-психологическое воздействие на самих военных переводчиков. В своей книге «На обочине войны» С.Б. Белогуров, посвятил целый очерк тому, как вёлся допрос и к каким методам приходилось прибегать военным переводчикам для того, чтобы получить необходимую информацию. Методы ведения допросов часто шли вразрез с моральными принципами советских военнослужащих, однако «на войне как на войне». Морально-психологическое давление на психику военнослужащих было порой настолько сильным, что следы его воздействия были ощутимы и через много лет после тех событий. Как писал в своей книге С.Б. Белогуров: «Прошло девять лет. Постепенно забывались какие-то эпизоды <…>. Но в последнее время почему-то часто вспоминается человек с забинтованными руками , называвший себя Ахмадом Юсуфзаем. Сейчас мне тридцать три, столько, сколько было ему тогда» .
Бывали случаи, когда военный переводчик попадал в рейдовые подразделения. Тогда в его задачи входило также обеспечение связи. Например, в Анголе А.О. Грицук должен был ежедневно три раза в день выходить на связь с вышестоящим командованием и докладывать о своих координатах и текущей обстановке, так как его бригада занималась уничтожением баз противника – УНИТА . Для эффективного осуществления поставленной задачи он должен был владеть особыми шифрами, использовавшимися при передачи информации. Для этого заводились специальные шифровальные блокноты.
Военные переводчики могли также проходить службу на узлах связи при штабе Главного военного советника как, например, в Египте. В данном случае работа была менее напряжённой, чем в рейдовых подразделениях. В обязанности военных переводчиков здесь входило обеспечение связи между подразделениями, в которых присутствовали советские военнослужащие, выход на связь с египетскими связистами в случае возникновения обрыва или неисправности той или иной линии связи, а также телефонные переговоры с арабскими военнослужащими.
Большинство военных переводчиков, которые не принимали непосредственное участие в боевых действиях, направлялись в учебные центры, где основным направлением их деятельности было осуществление устного перевода в ходе обучения военнослужащих национальных армий. Офицерам, а также рядовому и сержантскому составу, преподавали основы ведения общевойскового боя в обороне и наступлении, правила эксплуатации и технического обслуживания советского вооружения и военной техники и так далее. Часто военным переводчикам самим приходилось выступать в роли преподавателей.
Обучением офицерского состава занимались военные переводчики, в частности, в Таиззском учебном центре в ходе гражданской войны в Йемене. Как вспоминает В.Г. Якушев , в этом центре проходили обучение будущие командиры батальонов и артиллерийских дивизионов для национальной республиканской армии. Он в составе группы переводчиков обучал офицеров основным способам и приёмам ведения общевойскового боя, основам эксплуатации автомобильной, бронетанковой, артиллерийской техники и средств связи. В Сирии Е.Н. Корендясов принимал участие в обучении офицеров сирийской армии методам использования танковых соединений в оборонительных боях.
Помимо обучения офицеров, военные переводчики также принимали участие в подготовке рядового и сержантского состава национальных армий. Как вспоминает А.А. Токарев, основной задачей группы переводчиков, в которую он входил в Конго, до прибытия в Анголу, было обучение на симуляторах боевой техники кубинских военнослужащих, направлявшихся потом в Анголу. По прибытии в Анголу они занимались подготовкой бойцов ФАПЛА и Вооружённых Сил Народной Республики Ангола после объявления руководства страны о всеобщей мобилизации. Занятия длились по много часов практически без перерывов, так как в тех условиях требовалось за предельно короткие сроки обучить неопытных будущих борцов за независимость (возраст которых нередко не превышал пятнадцати лет) основам специальностей, требовавшихся для фронта.
Нередко во время занятий того или иного переводчика вызывали на переговоры или срочный выезд. В таком случае его заменял другой военный переводчик, поскольку отъезд одного из них не мог послужить причиной отмены или срыва учебных занятий. В связи с недостаточной учебно-материальной базой объяснять сложные технические термины, принципы действия, устройство, нормативы, основы боевой подготовки и многое другое часто приходилось «на пальцах», по принципу «делай как я».
Согласно воспоминаниям А.А. Уварова военные переводчики также не только проводили плановые занятия, но и принимали участие во внеплановой подготовке милиционных отрядов. Обучение осуществлялось практически во всех странах, где в качестве помощи национальным вооружённым силам были задействованы советские военнослужащие.
Одним из наиболее сложных направлений устного перевода, в рамках подготовки военнослужащих национальных армий, был перевод во время учений и их разборе. Как отмечает Г.В. Горячкин, перевод на учениях был одним из самых утомительных видов устного перевода, так как часто приходилось синхронно переводить в течение нескольких часов подряд (по современных нормам один человек синхронно может переводить не более 15-20, максимум 30 минут, после чего, ему должен быть предоставлен перерыв соразмерный времени перевода).
Дополнительные сложности создавало то, что, в частности, во время разбора учений, как это было в Египте, египетские офицеры часто перебивали друг друга, говорили одновременно, практически без пауз, чем значительно усложняли процесс восприятия и что, в свою очередь, влияло на качество перевода. К такому виду перевода допускались только арабисты с хорошим знанием и пониманием египетского диалекта арабского языка.
Вне зависимости от того, в какую страну и в какой род войск направлялись военные переводчики, одним из основных направлений их деятельности было также постоянное сопровождение советского военного советника, к которому они были приписаны. Военные переводчики находились в распоряжении советников постоянно, переводя для них не только во время официальных мероприятий, учений или занятий, но в любом месте и любой обстановке, в любое время суток. Военный переводчик был своего рода «тенью», неотступно сопровождавшей советника и выступавшей в роли посредника между ним и местным населением, а также военным руководством страны. В случае гибели военного переводчика он незамедлительно заменялся, так как какое-либо взаимодействие советских и местных военнослужащих было невозможно без наличия переводчика.
Также обязательной составляющей работы военного переводчика являлось осуществление перевода на официальных и неофициальных совещаниях, встречах, в том числе встречах на высшем уровне, и собраниях. Нередко военным переводчикам приходилось участвовать в совещаниях, на которых разрабатывались планы ведения боевых действий, а также участвовать в переговорах советских военных советников с военным руководством страны пребывания.
Как и во время перевода во время учений, основным видом устного перевода на подобных мероприятиях, был синхронный, часто затягивавшийся на несколько часов. В ходе такого перевода на военного переводчика ложилась большая ответственность. В данном случае даже небольшое искажение в переводе могло привести к возникновению недопонимания и конфликтных ситуаций между советским и местным руководством или принятию неправильных решений, которые могли отрицательно повлиять на ход боевых действий. Вне зависимости от того, что обсуждалось на совещаниях, военный переводчик должен был переводить как можно ближе к оригиналу.
Тем не менее, иногда возникали ситуации, когда военный переводчик самостоятельно принимал решение о «смягчении» перевода, то есть он переводил не дословно, а интерпретировал высказывания советских военнослужащих в рамках литературного языка и моральных норм. Одну из таких ситуаций описывает в своих воспоминаниях Г.В. Горячкин, когда египетские офицеры спросили его военного советника об отношении советских людей к арабам, и тот ответил, что «арабы как фашисты, те преследовали и убивали евреев, и эти тоже» . В данном случае переводчик самостоятельно принял решение вместо дословного перевода ограничиться общими фразами про советско-арабскую дружбу. В конкретной ситуации дословный перевод подобного высказывания мог повлечь за собой различные негативные последствия.
Военные переводчики осуществляли устный перевод не только в составе сухопутных войск национальных армий; они также задействовались для осуществления бортового перевода в составе советских ВВС. В частности, в ходе четвёртой арабо-израильской войны (так называемой »войны Судного дня») в 1973 году, между СССР, Сирией и Египтом существовал воздушный мост, по которому Советский Союз осуществлял перевозку военных и гуманитарных грузов. Необходимо отметить, что мост был непрямым, так как воздушное пространство над многими странами, в частности, Ираном и Турцией, в то время было закрыто, и лежал через Венгрию.
Поскольку радиообмен в международном воздушном пространстве ведётся только на английском языке, для выполнения бортового перевода привлекались переводчики с английским языком, в частности, курсанты ВИИЯ. Н.А. Ладомирский был одним из многих, кто был задействован для выполнения данной задачи. Радиообмен считается одним из сложнейших направлений устного перевода. Однако курсанты, с которыми накануне отъезда проводились лишь двух-трёхчасовые занятия по бортпереводу, сразу направлялись в аэропорты с последующей отправкой в составе колонн самолётов, направлявшихся в страны, которым предназначался перевозимый груз . Посадки, например, в Сирии и Египте были очень короткими, поэтому большая часть командировки проходила в воздухе, в условиях мощнейших авиабомбардировок со стороны противника.
Кроме устного перевода, другим важным направлением лингвистической деятельности советских военных переводчиков являлся письменный перевод. К нему, в частности, относился перевод газетных статей и составление на их основе обзоров последних событий в стране. Например, при штабе Главного военного советника в Египте существовала референтура, в которой работали не только арабисты, такие как Г.В. Горячкин, но также и военные переводчики с английским языком. Во время работы в египетской референтуре основной задачей военных переводчиков был письменный перевод наиболее интересных и важных статей из египетской газеты »Egyptian Gazette», из которых компоновались обзоры новостей, направлявшиеся вышестоящему начальству. На основе этих обзоров переводчики также делали политинформацию на утренних совещаниях своей группы или служащих штаба.
Для ознакомления советского руководства в странах пребывания с текущей ситуацией как в стране, так и на мировой политической арене, военные переводчики часто привлекались к письменному переводу радиотрансляций. Военному переводчику выдавали радиоприёмник, настроенный на местные радиоволны, и тот в течение определённого промежутка времени прослушивал радиотрансляции и переводил их письменно. При этом текст радиосообщения сразу записывался на русском языке, так как трансляции часто велись в течении продолжительного промежутка времени без перерывов, и по их окончании рукопись сразу же отправлялась в соответствующие инстанции для дальнейшей обработки. В качестве переводимой информации в таком случае могли выступать информационные передачи, освещавшие ситуацию на фронтах, или, как, например, в Анголе, процесс признания страны международным сообществом, а также выступления различных политических лидеров.
В Египте на рубеже 60-х и 70-х годов важная роль отводилась переводу речей Анвара Садата , который в то время только стал президентом страны. Поскольку обстановка в Египте в то время была довольно нестабильной и происходили массовые аресты и преследования сторонников Национально-прогрессивной партии (так называемых насеристов), в штабе Главного военного советника было принято решение в особом порядке фиксировать и переводить выступления А. Садата по радио. В частности, этим занимался Г.В. Горячкин. Его задачей было как можно полнее и подробнее записать на русском языке речь нового президента Египта, говорившего на египетском диалекте. В дальнейшем эти переводы доставлялись непосредственно в советское посольство.
В компетенцию военных переводчиков также входил, согласно воспоминаниям А.Л. Спиркина, перевод письменных документов, таких как рекомендательные письма, справки, отсчёты и прочие документы. Среди письменных документов важнейшую роль играли инструкции к вооружению и военной технике. В связи с тем, что СССР в больших количествах поставлял странам-союзницам различные виды вооружения и военной техники, существовала необходимость письменного перевода сопровождающей технической документации.
Необходимо отметить, что объём поставок Советским Союзом военной техники был довольно значительным. Только в Анголу уже к апрелю 1976 года СССР поставил несколько партий вертолётов, 10 истребителей МиГ-17 и 12 — МиГ-21 (на них летали кубинские лётчики), 70 танков Т-34, 200 – Т-54 и 50 – ПТ-76, около 300 бронетранспортёров и боевых машин пехоты. Были переданы и другие виды тяжёлого вооружения, не говоря уже о стрелковом оружии .
В качестве примера осуществления перевода технической документации могут послужить воспоминания С.В. Шкариненко , в которых он уделяет отдельное внимание не только опыту работы с военными врачами, военными дирижёрами и офицерами тыла, но и переводу технической документации по поставляемым в Анголу советским истребителям.
Дополнительной сложностью в данном случае выступало обилие в инструкциях специализированной технической лексики, а также научный стиль, которым они были написаны. Военному переводчику приходилось не только искать терминологические аналоги в языке перевода, но также уметь »перестроить» русскую фразу согласно правилам иностранного языка, чтобы сделать научные русские предложения лёгкими и доступными даже неспециалистам в определённой области. Одной из основных задач военного переводчика в таких ситуациях являлся не только перевод текста, но также его интерпретация, то есть »подгонка» под нормы родного или иностранного языка.
Помимо названных направлений деятельности военных переводчиков, они также занимались выполнением целого ряда различных задач, которые перед ними ставило вышестоящее командование. Военные переводчики, например, активно помогали во время разгрузки-погрузки поставляемой техники, так как каждый переводчик должен был быть не только специалистом в области изучаемого языка, но и физически хорошо развитым, способным к физическим нагрузкам различной степени тяжести. В частности, в Египте М.В. Рябов , будучи переводчиком дежурного расчёта командного пункта зенитной ракетной бригады, принимал участие в выгрузке поставляемых советских средств ПВО, в частности, ЗРАК ПВО С-75. После 1970 года СССР начал поставки более совершенных зенитно-ракетных комплексов, таких как ЗРК С-125, ЗРК «Квадрат» и ПЗРК «Стрела-2», ЗСУ-23-4 «Шилка» .
Кроме того, военные советники могли задействовать военных переводчиков для сопровождения членов своих семей. Большинство советников направлялось в зарубежные командировки на довольно продолжительный срок, который доходил до нескольких лет, поэтому их семьи либо приезжали сразу вместе с ними, либо «вдогонку». Поскольку языком страны пребывания члены семей не владели, при выходе за пределы места проживания им всегда требовался переводчик. Зачастую незнание советскими гражданами не только языка, но и национальных особенностей стран, в которые они направлялись, приводило в образованию казусных ситуаций, разрешать которые приходилось военным переводчикам самостоятельно. Например, А.Л. Спиркин отметил, что русские женщины были абсолютно не знакомы с особенностями исламской культуры в ближневосточных странах, из-за чего часто вели себя, с точки зрения местных жителей, неподобающим образом.
Бывали также случаи, когда возникали нештатные ситуации, в которых оказывались военные переводчики. О таких ситуациях в своих воспоминаниях писал Г.В. Горячкин. Он описывал, что ему приходилось выполнять личные просьбы советников, такие как передача личных донесений, встреча, размещение и сопровождение высокопоставленных гостей и делегаций и другое. Во всех локальных войнах и вооружённых конфликтах, в которых участвовали советские военные переводчики, они должны были зарекомендовать себя как разносторонне развитые специалисты, способные выполнять задачи любого характера и уровня сложности.
Выводы:
1. на деятельность советских военных переводчиков и качество перевода во время локальных войн и вооружённых конфликтов второй половины XX века оказывал влияние целый ряд лингвистических, географических, психологических и прочих специфических факторов;
2. военные переводчики как и все советские военнослужащие принимали участие в боевых действиях, ходили в разведку, участвовали в захвате и допросе пленных, а также занимались вопросами обеспечения связи;
3. военные переводчики осуществляли перевод в ходе обучения рядового, сержантского и офицерского состава национальных армий, а также сами принимали участие в их подготовке. Кроме того, военные переводчики участвовали в учениях и их разборе;
4. в рамках устного перевода другим направлением деятельности советских военных переводчиков являлся перевод на официальных и неофициальных совещаниях, собраниях и встречах, в том числе на высшем уровне;
5. при прохождении службы в ВВС, военные переводчики занимались таким видом устного перевода, как бортовой перевод;
6. другим направлением деятельности советских военных переводчиков являлось сопровождение советского военного советника и осуществление ему качественного и своевременного перевода;
7. кроме устного перевода, другим направлением лингвистической деятельности советских военных переводчиков являлся письменный перевод (в частности, письменный перевод газетных статей и составление на их основе информационных сводок, письменный перевод радиосообщений, перевод различного рода документов, технической документации);
8. военные переводчики занимались также выполнением ряда различных задач, которые перед ними ставило вышестоящее командование, а также личных просьб советников;
9. в ходе локальных войн и конфликтов второй половины XX века советские военные переводчики проявили себя не только как специалисты в лингвистической области, но и как военнослужащие, готовые к выполнению поставленных задач в любых условиях.
Заключение
Тема деятельности советских военных переводчиков в локальных войнах и вооружённых конфликтах второй половины XX века является очень объёмной и включает в себя множество интересных и важных фактов, заслуживающих отдельного внимания. Однако в рамках одного краткого исследования охватить всё их многообразие не предоставляется возможным. Поэтому в данном исследовании в рамках обозначенной темы «Советские военные переводчики в локальных войнах и вооружённых конфликтах второй половины XX века» была рассмотрена деятельность советских военных переводчиков в период следующих локальных войн и вооружённых конфликтов: гражданской войны в Йемене (1962–1970), арабо-израильских войн, а именно, Шестидневной войны (1967 год), «войны на истощение» (1967–1970), войны Судного дня (1973 год) и Ливанской войны (1982 год), гражданской войны в Анголе (1975–2002), сомалийско-эфиопской войны (1977–1978), войны в Афганистане (1979–1989).
В результате исследования, автор пришёл к определённым выводам касательно профессии военного переводчика, а также деятельности советских военных переводчиков в обозначенный период.
Военный переводчик – это специальность, представляющая собой синтез двух профессий: переводчика и военнослужащего, вследствие чего каждый военный переводчик должен обладать рядом определённых навыков и умений, присущих каждой из них. Профессия военного переводчика являлась актуальной на протяжении всей истории России и до сих пор остаётся предельно востребованной.
Подготовка кадров военных переводчиков в России ведётся с XVI века, однако понятие «военный переводчик» формально появилось в СССР только в 1929 году. До этого переводчики разделялись на толмачей (устных переводчиков во время официальных переговоров) и драгоманов (переводчиков при российском посольстве в странах Востока). Подготовка военных переводчиков велась в рамках специальных курсов, которые в силу короткого срока обучения и недостаточной учебно-материальной базы, не всегда оправдывали себя.
Для разрешения проблемы подготовки высококвалифицированных военных переводчиков, специалистов с высшим образованием, в советское время в 1943 году на базе Военного факультета иностранных языков при втором Московском государственном педагогическом институте иностранных языков и Военного факультета при Московском институте востоковедения был создан Военный институт иностранных языков Красной Армии (ВИИЯ КА). За время своего существования Военный институт иностранных языков 2 раза был расформирован и 4 раза менял название и структуру. В настоящее время преемником ВИИЯ является факультет иностранных языков и зарубежной военной информации Военного университета.
Курсанты, слушатели и выпускники ВИИЯ принимали участие практически во всех локальных войнах и вооружённых конфликтах, в которых был задействован Советский Союз. Несмотря на предъявляемые высокие требования, военные переводчики, принимавшие участие в локальных войнах и конфликтах второй половины XX века в большинстве случаев справлялись со стоявшими перед ними задачами в полном объёме, за что многие были награждены как советскими, так и зарубежными орденами и медалями.
На эффективность деятельности советских военных переводчиков и качество перевода во время локальных войн и вооружённых конфликтов в обозначенный период времени оказывал влияние целый ряд различных факторов. К ним можно отнести: лингвистические (наличие различных диалектов в рамках одного языка, трудности в поиске аналогов терминологической лексики в языке перевода, наличие специфической лексики в рамках определённого вида Вооружённых Сил и родов войск, стилистическая адаптация текстов), географические (экзотический климат стран пребывания и стремительно распространявшиеся за его счёт болезни), психологические (условия сильной морально-психологической нагрузки, отношения между военнослужащим) и прочие специфические факторы.
В ходе локальных войн и вооружённых конфликтов второй половины XX века военные переводчики как и все советские военнослужащие принимали участие в боевых действиях, ходили в разведку, участвовали в захвате и допросе пленных, а также занимались вопросами обеспечения связи.
В рамках такого направления деятельности как осуществление устного перевода, военные переводчики обеспечивали перевод в ходе обучения рядового, сержантского и офицерского состава национальных армий, а также сами принимали участие в их подготовке. Кроме того, военные переводчики участвовали в учениях и их разборе, а также осуществляли перевод на официальных и неофициальных совещаниях, собраниях и встречах, в том числе на высшем уровне.
Другим направлением деятельности советских военных переводчиков являлось сопровождение военного советника и осуществление качественного и своевременного перевода. При прохождении службы в ВВС, военные переводчики занимались осуществлением бортового перевода.
Кроме устного перевода, другим направлением лингвистической деятельности советских военных переводчиков являлся письменный перевод, в частности, письменный перевод газетных статей и составление на их основе информационных сводок, письменный перевод радиосообщений, перевод различного рода документов, технической документации. Военные переводчики занимались также выполнением ряда различных задач, которые перед ними ставило вышестоящее командование, а также личных просьб советников.
В целом, в ходе локальных войн и вооружённых конфликтов второй половины XX века советские военные переводчики проявили себя не только как специалисты в лингвистической области, но и как военнослужащие, готовые к выполнению поставленных задач в любых условиях, даже несмотря на отсутствие боевого и языкового опыта.
Затронутая тема является очень интересной и важной не только для ветеранов событий тех лет, но и вообще для военных переводчиков. Её дальнейшее исследование и освещение для широкой публики не только поможет самим ветеранам, многие из которых оказались «брошенными» после распада Советского Союза, но также и обеспечит последующие поколения военных переводчиков бесценным опытом. В настоящее время литература по данной теме только начинает активно печататься, появляются не только воспоминания участников, но также и практические советы, основанные на опыте военных переводчиков. Многие участники событий тех лет для защиты своих интересов и сохранения своего опыта объединяются в такие общественные организации как, например, «Союз ветеранов Анголы» или «Союз ветеранов войны в Египте».
Дальнейшее привлечение внимания к затронутой теме возможно благодаря СМИ, например через создание авторских телепередач, таких как «Военная программа» А.В. Сладкова, в одной из которых рассказывалось о военных переводчиках-выпускниках ускоренных курсов ВИИЯ, или за счёт создания музея локальных войн и вооружённых конфликтов, в которые был вовлечён Советский Союз, и открытия памятного мемориала в честь воинов-интернационалистов. В настоящее время уже ни для кого не секрет, что наша страна после окончания Второй мировой войны продолжала задействовать свой военный контингент практически по всему миру. Из истории нельзя выкидывать факты, поэтому судьба военных переводчиков, как и прочих советских военных специалистов, участвовавших в этих локальных войнах и вооружённых конфликтах, не должна сгинуть в анналах истории.
На основе изученного и проанализированного материала исследователь выделил следующие практические рекомендации:
1. открыть музей и памятник воинам-интернационалистам;
2. организовать проведение конференций по данному вопросу, в частности, в Военном университете;
3. включить достижения языкового опыта советских военных переводчиков в программу дисциплины «Теория перевода»;
4. использовать боевой опыт, полученный советскими военными переводчиками в обозначенный период времени, при подготовке военных переводчиков, которые направляются в заграничные командировки в настоящее время;
5. организовать тематические встречи участников событий тех лет и курсантов Военного университета.
6. привлечь внимание к затронутой проблеме, а также судьбам военных переводчиков, при помощи СМИ, в частности, телевидения.