Винокуров Владимир, З-71. 200-летие победы в Отечественной войне 1812 года отметили в Республике Беларусь.

Винокуров

8-9 октября текущего года в г. Минске (Беларусь) при поддержке Правительства Москвы состоялся цикл мероприятий, посвященных 200-летию победы в Отечественной войне 1812 года. Подготовку и проведение мероприятий с белорусской стороны обеспечивал член Международного Совета российских соотечественников – Республиканское общественное объединение «Русское общество».
В рамках этих мероприятий в Центральном доме офицеров ВС Республики Беларусь прошли научно-практическая конференция «Народное сопротивление в Отечественной войне 1812 года» и круглый стол «Общество и война 1812 года» с участием российских и белорусских ученых – историков и общественных деятелей.
В работе конференции и круглого стола принял участие руководитель Центра военно-дипломатического анализа и оценок Лиги военных дипломатов д.и.н., проф. В.И. Винокуров, выступивший с докладом «Уроки истории забывать нельзя: исторические параллели между событиями Отечественной войны 1812 г. и Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.». Мы публикуем краткое изложения его выступления.
Каждому военно-политическому событию, — отметил В. Винокуров, — присуще только ему свойственное сочетание экономических, политических, военных и духовных факторов. При этом использовать при изучении такого события знания и выводы, полученные при изучении другого, можно с помощью метода аналогии. Иными словами, если какое-либо историческое событие аналогично другому, то можно предполагать наличие общих признаков.
Несмотря на то, что поход французского императора Наполеона на Россию в 1812 г. и агрессия гитлеровской Германии против СССР в 1941 г. проходили в разные исторические эпохи (Великая армия Наполеона без объявления войны вторглась на территорию России 24 июня 1812 г.; немецко-фашистские войска без объявления войны перешли границу СССР 22 июня 1941 г.) и в различных исторических условиях, сравнение этих событий вполне правомерно.
Для начала нужно сказать, что в дореволюционной российской историографии Отечественная война 1812 года также называлась «Великой».
На очевидное сходство этих событий уже в начале Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. отмечала также фашистская пропаганда. Так, в июне 1941 г. немецкая пресса писала: “Поход Наполеона был предпоследней попыткой разделаться с Россией. Германский поход будет последним и окончательным. Русского реванша уже не будет никогда, потому что России не будет, а будет приобретенное для Германии восточное пространство”.
Ранее, 29 марта 1941 г., рейхсминистр народного просвещения и пропаганды Германии Й. Геббельс записал в дневнике: «Психологически в решении российской проблемы есть известные трудности — аналогия с походом Наполеона. Но, используя лозунги антибольшевизма, мы легко их преодолеем».
Исторические параллели интуитивно проводили непосредственные участники событий лета 1941 года. Известно, что немецкий генерал Г. Гудериан, когда ему стало известно о решении Гитлера напасть на Советский Союз, сразу начал изучать походы в Россию Карла XII и Наполеона.
Общим для Наполеона и Гитлера в обосновании необходимости нападения на Россию было стремление избежать войны на два фронта и нанести окончательное поражение Великобритании, которую оба считали основным противником, и в состоянии войны с которой оба уже находились некоторое время. Один из разработчиков плана “Барбаросса” генерал В. Варлимонт прямо заявлял: “Я считаю, что Гитлер вторгся в Россию потому, что оказался точно в такой же ситуации, как и Наполеон. Оба рассматривали Британию как наиболее опасного и сильного противника, оба не рискнули захватить Англию прямым вторжением на Британские острова. Оба верили, что Великобритания будет вынуждена пойти на сотрудничество с доминирующей на континенте властью, если будет лишена вооруженной поддержки со стороны мощного союзника. Оба подозревали, что этим союзником может стать Россия”.
Однако если для Наполеона вторжение в Россию было отчасти мерой вынужденной, вытекавшей из необходимости поддержания континентальной блокады Великобритании по условиям Тильзитского мира, то для Гитлера нападение на СССР было прямым продолжением его геополитических убеждений.
Если «Англия была основной целью Наполеона, и он готов был приступить к вторжению из Булони», то «операция «Морской лев» 1940 г. была не больше чем угрозой, рассчитанной на достижение политических целей» — пишет в своих мемуарах «Московская битва» начальник штаба 4-й немецкой полевой армии генерал Г. Блюментрит.
И продолжает: «Французский флот был разгромлен английским, и мечта Наполеона завоевать Англию стала неисполнимой, поэтому император решил причинить ущерб островному королевству, создав систему континентальной блокады. Большинство стран Европы вынуждено было проводить в жизнь это мероприятие Наполеона, и только Россия колебалась. Это и послужило одной из главных причин, заставивших Наполеона объявить России войну.
Гитлер начал войну с Россией, намереваясь завоевать для Германии жизненное пространство, уничтожить большевизм и стать хозяином Европы.
И Наполеон и Гитлер верили, что их войны в России закончатся так же быстро и успешно, как и многие другие, которые они вели до этого. Оба они неправильно представляли себе внутренние силы и размеры России. Оба они недостаточно подготовились к войне и не учли трудностей снабжения их армий в этой огромной стране. Многие маршалы и генералы Наполеона не одобряли его плана войны в 1812 г. Точно так же обстояло дело и с планом войны Гитлера в 1941 г.»
Еще одно обстоятельство, которое сближает события 1812 и 1941 годов, — это недооценка Наполеоном и Гитлером вооруженных сил и военного потенциала будущего противника. И, как следствие этого, переоценка собственных возможностей. Явления поразительно аналогичные, но происходящие в различной исторической обстановке стали результатом разных по характеру причин.
У императора отсутствие достоверной информации о противнике было следствием серьезных трудностей французской разведки. Это подтверждается высказыванием бывшего посла Франции в России А. де Коленкура: “…нам не удавалось брать пленных и так как ни один шпион не дерзал пробраться в расположение русской армии, то мы не знали, что там происходит, и император был лишен всяких сведений”.
У фюрера же это было следствием пренебрежения русскими и Россией. В своих «Воспоминаниях солдата» генерал Г. Гудериан подчеркивает, что “Гитлер не верил ни донесениям о военной мощи огромного государства, представляемым военными инстанциями, особенно нашим образцовым военным атташе в Москве генералом Кестрингом, ни сообщениям о мощи промышленности и прочности государственной системы России”.
К числу характерных черт военных компаний против России Наполеона и Гитлера можно отнести и ставку на скоротечную войну (блицкриг). В июне 1812 года Наполеон считал, что для победы над Россией ему будет достаточно двух месяцев. Гитлер планировал нанести решающее поражение Советскому Союзу за пять месяцев: июнь-октябрь 1941 года. Однако, ни в 1812, ни в 1941 году реализовать блицкриг против России не удалось. Общие стратегические просчеты приводят Францию и Германию к аналогичным последствиям: экономика стран-агрессоров оказалась не готова обеспечить достижение поставленной военной цели.
В упомянутой выше книге Г. Блюментрит пишет, как офицеры и генералы вермахта го¬товились к походу на Восток после утвержде¬ния Гитлером плана «Барбаросса»: «В эти ме¬сяцы создалась весьма странная атмосфера. Прежде всего мы себе ясно представляли, что повлечет за собой новая война. В Первую ми¬ровую войну многие из нас еще младшими офицерами воевали в России, и поэтому мы знали, что ожидает нас. Среди офицеров чув¬ствовались какое-то беспокойство, неуверен¬ность. Но долг службы требовал тщательной, кропотливой работы. Все карты и книги, ка¬сающиеся России, вскоре исчезли из книжных магазинов. Помню, на столе фельдмаршала Ханса фон Клюге в Варшаве всегда лежала кипа таких книг. Наполеоновская кампания 1812 года стала предметом особого изучения. С большим вниманием Клюге читал отчеты генерала де Коленкура об этой кампании. В них раскрывались трудности ведения войны и даже жизнь в России. Места боев Великой армии Наполеона были нанесены на наши карты. Мы знали, что вскоре пойдем по следам Наполеона».
Действительно, мемуары А. де Коленкура «Русская кампания 1812 года», которые, по всей видимости, внимательно изучал не только фельдмаршал Клюге, должны были дать много полезной информации для генералов вермахта. Дело в том, что объективность автора и знания российской действительности делают его мемуары ценным историческим документом. Ведь Коленкур с 1807 по 1811 годы был послом Франции в России и на этом посту пытался сделать все возможное, чтобы не допустить конфликта между двумя державами. В 1812 году вернулся в Россию вместе с Наполеоном.
Должных выводов из мемуаров Коленкура не было сделано. В книге «Немецкие генера¬лы рассказывают» Л. Гарт приводит вос¬поминания по этому поводу генерала Г. Блюментрита. Он говорит, что после того, как не¬мецкие «войска натолкнулись на хорошо ук¬репленную оборону на реке Нара и были ос¬тановлены, все командиры начали спраши¬вать: «Когда же мы остановимся?» Они по¬мнили, что случилось с армией Наполеона. Многие из них начали перечитывать мрач¬ные мемуары Коленкура о 1812 годе. У меня до сих пор перед глазами командующий 4-й армией генерал-фельдмаршал Клюге, как он, с трудом вытаскивая ноги из грязи, идет по двору к себе в командный пункт и долго сто¬ит перед картой с книгой Коленкура в руках. И так изо дня в день».
У немецкого генерала Г. Блюментрита есть свои интересные наблюдения по поводу кампании Наполеона в 1812 году и гитлеровской кампании 1941 г., которые он приводит в своих мемуарах «Московская битва». В первую очередь, ему бросилось в глаза, что Наполеон был не французом, а итальянцем с Корсики, которая стала частью Франции. Гитлер, как известно, был не немцем, а австрийцем.
Наполеон, дитя революции, вел много войн и завоевал одну за другой все страны Европы. Гитлер следовал по его стопам.
По утверждению Блюментрита, в 1812 г. Наполеон вторгся в Россию с армией, насчитывавшей более 600 тысяч человек (среди них было более 200 тысяч немцев, фламандцев, поляков, швейцарцев, испанцев и португальцев), 1400 пушек и 180 тысяч лошадей. Наполеон вел на Россию армию всей Европы. Гитлер пытался сделать то же самое. Хотя ему не удалось осуществить это в полной мере, все же среди его солдат были румыны, венгры, итальянцы, словаки, финны, испанская дивизия и легион французских волонтеров.
21 июня 1812 г. Наполеон обратился к своим войскам с напыщенным приказом. Перед началом кампании 1941 г. Гитлер тоже отдал аналогичный приказ.
В 1812 г. русские отступали с упорными, кровопролитными боями, заманивая Наполеона в глубь России и затягивая войну до зимы. Французский император захватил Москву, но на этом война не кончилась. Наоборот, с точки зрения русских, война только начиналась. Гитлер не смог взять Москву, и только после этого «противник начал вести войну по-настоящему» (так у Блюментрита). Когда Наполеон вынужден был оставить пылающую Москву, он потерпел свое первое крупное поражение. Аналогичная обстановка сложилась в 1941 г. В обоих случаях на этом этапе русские переходили в мощное контрнаступление.
Вообще Москва связывает одной об¬щей целью события Отечественной войны 1812 г. и Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Первое поражение французы потерпели от москвичей. Битва за Москву, начавшаяся в декабре 1941 года, положила начало поражению гитлеровской армии.
В составе 4-й немецкой армии под коман¬дованием генерал-фельдмаршала Х.Г. Клюге действовали четыре батальона французских доброволь¬цев. Начальник штаба армии генерал Г. Блюментрит писал: «У Бородина фельдмаршал Клюге об¬ратился к ним с речью, напомнив о том, как во времена Наполеона французы и немцы сражались здесь бок о бок против общего врага. На следующий день французы смело пошли в бой, но, к несчастью, не выдержали ни мощной атаки противника, ни сильного мороза и метели. Таких испытаний им еще никогда не приходилось переносить. Французский легион был разгромлен, понеся большие потери от огня противника и от мороза. Через несколько дней он был отведен в тыл и отправлен на Запад».
Да, реванш за 1812 год у французов не получился. Оборону в районе села Бородино держала 32-я Краснознаменная Саратовская стрелковая дивизия, которой командовал полковник В.И. Полосухин. В тот октябрьский 1941 года день «Так же поднялось солнце над Бородинским полем, и так же, как много лет тому назад, поле искрилось росинками тающей осенней изморози. С Шевардинского кургана открывался к западу чудесный вид на Смоленскую дорогу, на линию лесов, синевшую по всему горизонту, а далеко-далеко на западе белели стены старинного Колоцкого монастыря.
И так же, как в тот грозный 1812 год, оттуда, с запада, доносился отдалённый гул артиллерийской стрельбы».
Командир дивизии поднялся на холм, увенчанный памятником Кутузову с орлом, и по карте наметил план рекогносцировки. Затем решил осмотреть поле Бородинского сражения и берёзовой аллеей прошёл к маленькому белому домику Бородинского музея, одиноко стоявшему cреди поля. Его встретила сторожиха, подала ему книгу посетителей, в которой полковник написал, что он — командир дивизии, прибыл с востока, а в графе «Цель посещения Бородинского поля» ответил: «Приехал Бородинское поле защищать». Виктор Иванович оказался последним посетителем музея, который потом варварски сожгли фашисты.
При объезде Бородинского поля ему стало особенно ясно, что даёт ценного опыт Бородинского боя. Бородинское сражение 1812 года протекало на фронте всего лишь в 4 километра. В 1941 году в битве за Москву фронт от Калинина до Орла достиг 400 километров, и одновременно развернулись сражения на гигантском фронте от Мурманска до Чёрного моря. Наполеон привёл к генеральному сражению за Москву 135 тысяч солдат, а германское командование бросило против Советского Союза трёхмиллионную армию, нацелив главные силы на Москву.
Ведя неравные бои с превосходящими силами противника, 32-я дивизия на шесть суток задержала на Бородинском поле части 40-го механизированного корпуса гитлеровцев, рвавшихся к Москве. На ее дальних подступах, на славном Бородинском поле, немцы оставили 117 сожжённых и подбитых танков, 200 автомашин, десятки орудий и миномётов и 10 тысяч убитых и раненых немецких солдат и офицеров.
Но дальше оборонять Бородинское поле смысла не имело, так как противник начал обход с флангов советских войск. 32-я дивизия ушла на северо-восток оборонять ближние подступы к Москве.
Командующий 5-й армией, части которой обороняли Бородинское поле, генерал Д. Лелюшенко говорил: «Нам казалось, что мы стоим перед лицом истории и она властно повелевает: не посрамите славу тех, кто пал здесь смертью храбрых, умножьте их доблесть новыми подвигами, стойте насмерть, но преградите врагу путь к Москве».
21 января 1942 года части и соединения 5-й армии вновь вступили на Бородинское поле.
В рамках научно-практической конференции 9 октября в средней школе № 67 г. Минска состоялся конкурс детского рисунка для младших школьников и тематический конкурс «Своя игра» для старшеклассников, посвященные Отечественной войне 1812 г.
Заключительным аккордом цикла мероприятий стал праздничный концерт вечером 9 октября во Дворце культуры профсоюзов с участием белорусских творческих коллективов и фольклорного ансамбля «Поверье» из г. Москвы.

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.