26.08.2009 Владимир Карпец
20 августа состоялись президентские выборы в Афганистане. Явка избирателей в целом по стране, вопреки ожиданиям, была достаточно высокой.
Несмотря на угрозы боевиков «Талибана», было открыто 6 969 избирательных участков. Эксперты видят несколько сценариев развития поствыборной ситуации в Афганистане – полная американизация страны при техническом президенте Карзае, военная хунта или режим «мягкого Талибана». Между тем и Барак Обама неоднократно говорил о необходимости переговоров с «умеренными талибами».
Вcего в выборах имели право принять участие 17 млн. афганцев. Помимо президента страны, афганцы выбирали из 3 тыс. кандидатов 420 членов местных советов. Безопасность на выборах обеспечивали 300 тыс. военнослужащих, из них — 100 тысяч солдат из сил НАТО в Афганистане.
Избирательная комиссия уже во второй половине 21 августа сообщила, что подсчет голосов завершен. Если ни один из кандидатов не наберет более 50% голосов, о чем будет сообщено в течение недели, в октябре состоится второй тур. Кроме Карзая и его главного соперника, бывшего министра обороны Абдуллы Абдуллы, в выборах участвовали более 30 кандидатов. Неофициально сообщается, что Карзай и Абдулла набирают примерно равное число голосов. По другим сведениям, у Карзая 45%, у Абдуллы – 25%, что делает второй тур обязательным. По сведениям избирательного штаба Хамида Карзая, большинство голосов получил действующий президент.
По итогам первых подсчетов, Карзай набирает большинство в южных и восточных провинциях, Абдулла лидирует в избирательных округах к северу от Кабула. Хамид Карзай уже заявил, что выборы прошли успешно. Однако Абдулла Абдулла опровергает заявления о победе Карзая в первом туре. Он обвинил команду действующего президента в «широких нарушениях во время голосования и подтасовке выборов, в первую очередь, в южных районах страны». При этом Абдулла Абдулла сообщил, что, по его сведениям, избирателей района Кандагар запугивали, а также имела место кража избирательных бюллетеней.
Хамид Карзай (р. 1957) – выходец из аристократического окружения бывшего короля Захир-шаха. Пуштун. В 1983 году он примкнул к моджахедам, что потом дало ему возможность занять пост министра иностранных дел в правительстве Бурхануддина Раббани. С приходом к власти талибов начал сотрудничество с ними, однако, вскоре с ними порвал, после чего был убит его отец, и Карзай стал сотрудничать с американцами. В 1997 году он прибыл в Пакистан и после окончания антиталибской войны в декабре 2001 г. на Боннской конференции был поставлен во главе переходной администрации Афганистана. В дальнейшем разошелся с членами своего правительства из «Северного альянса», ушедшими в оппозицию. В 2004 г., в рамках новой Конституции, стал президентом страны. За время его правления сопротивление талибов ему подавить не удалось, власть на местах по-прежнему находится в руках полевых командиров. Объем наркоторговли резко увеличился по сравнению с периодом пребывания у власти талибов.
Абдулла Абдулла (р. 1968) – выходец из Пандшера, из таджико-пуштунской семьи. Учился в Кабуле, на медицинском факультете; получив диплом, работал окулистом в госпитале для афганских беженцев в Пешаваре (Пакистан). В 1992 г. вернулся на родину. Был политическим советником Ахмад-шаха Масуда, возглавлял медицинское ведомство ОАФ. Три года был представителем властей Афганистана в ООН. После 1999 года возглавлял МИД страны.
Третий заметный кандидат из тридцати – ректор Кабульского университета Ашраф Гани — экономист, один из бывших кандидатов на пост президента Всемирного Банка (уступивший Полу Вулфовицу), фигура весьма заметная в мировых финансовых и глобалистских кругах. Гани возглавлял афганское министерство финансов на протяжении двух лет после свержения правления талибов в 2001 году. За это время он ввел в обращение новые денежные знаки, сбалансировал бюджет и перестроил работу казначейства. До формирования т.н. «переходного правительства» Афганистана он девять лет был специальным советником в этом учреждении и работал, в том числе, в России, Китае, Индии.
Чтобы понять, кто реально стоит за политической борьбой в стране – точнее, ее видимостью – надо уяснить следующее. В соответствии с конституцией, Афганистан является исламской республикой с президентской формой правления. Однако фактически власть в стране принадлежит оккупационным властям США и НАТО, которые сменили ранее действовавшие по мандату Совета Безопасности ООН Международные силы содействия безопасности (ISAF). На местах же реальная власть почти везде в руках вооруженной оппозиции.
В настоящее время в Афганистане насчитывается 39 баз США и НАТО, из них 5 – т. н. «капитальные», т.е., по терминологии США, main operational bases, т.е. базы, имеющие подземные сооружения.
Потому надо иметь в виду, что все три ведущих официальных политика в Афганистане – сугубо проамериканские, и США заинтересованы, чтобы между ними было некое «равновесие». Как только Хамид Карзай две недели назад по предварительным подсчетам начал набирать более 50% голосов, американцы стали давать дополнительный ресурс Ашрафу Гани и Абдулле Абдулле. Дело в том, что выборы в Афганистане – в условиях оккупации НАТО, разобщенности страны, разнообразного и по-разному мотивированного терроризма, и т.д. — трудно назвать легитимацией какого-либо правления. Скорее, фиксацией. И в такой фиксации более всего заинтересованы США и НАТО, для которых собственно Афганистан – лишь временный рубеж для обретения контроля над центром Евразии. Основная цель — вытеснение из него России и Китая.
Удовлетворение выборами сразу же выразили США, Совет Безопасности ООН, руководство НАТО. Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен высоко оценил ход выборов в Афганистане, назвав их «успехом с точки зрения безопасности». Что же до Барака Обамы, то он вообще назвал выборы «историческими». При этом победа Хамида Карзая – задолго до официальных результатов, не говоря уже о возможности второго тура – признана всеми с легкостью.
Впрочем, реакция стран Запада на выборы еще раз показала – особенно если сравнить с его же реакцией на убедительную недавнюю победу Махмуда Ахмадинеджада на выборах в Иране – что демократия это всего лишь «техническая проблема» в решении геополитических задач, а вовсе не особая «ценность». Конечно, это общее место, но оно просто еще раз получило подтверждение.
Следует заметить, что сомнения в итогах выборов выразил глава Центризбиркома РФ Владимир Чуров, еще накануне объявления о победе Карзая сказавший: «Странно, что не поступают данные экзит-полов». По словам Чурова, мир получил крайне мало информации о ходе выборов.
Тем не менее, именно весь их ход как раз доказывал, что расстановка прозападных ставленников – вне соблюдения «демократической процедуры» – не решает подлинных проблем страны. Подлинная оппозиция в Афганистане вынесена сегодня за скобки «несокрушимой свободы», она, как бы к ней ни относиться, по сути, контролирует страну, за исключением крупных городов, и контролирует в рамках прямого военно-политического действия. Выборы шли под постоянной угрозой срыва, хотя властям и полиции и удалось в целом одержать победу.
Накануне выборов талибы заявили, что целью их террористических атак станут избирательные участки и что они применят для нападений «новую тактику». В день выборов в 15 из 34 афганских провинций, в том числе в самом Кабуле, было отмечено более 70 серьезных террористических атак и, по данным главы Минобороны Рахима Вардака, более 130 опасных инцидентов с применением насилия. Только в столице прозвучало, по разным данным, от семи до девяти взрывов. Среди жертв террористических актов – 11 работников избиркомов.
19 августа боевики «Талибана» захватили избирательный участок в районе Картэ-Нау на юге Кабула. Кроме того, силы безопасности Афганистана уничтожили в восточном пригороде Кабула еще троих боевиков. На юге и востоке страны было совершено несколько мимолетных ракетных обстрела.
Накануне Талибан предупредил, что десятки смертников проникли в города и готовят теракты с целью сорвать выборы. Совет безопасности Афганистана запретил журналистам передавать любую «негативную» информацию, которая может отпугнуть граждан от участия в выборах. Однако СМИ сразу заявили, что не станут выполнять указание властей.
Эксперты видят несколько сценариев развития поствыборной ситуации в Афганистане – полная американизация страны при техническом президенте Карзае, военная хунта или режим «мягкого Талибана». В последнем сценарии заинтересована Великобритания».
Но что такое «Талибан» сегодня?
В своем интервью радиостанции «Эхо Москвы» председатель Наблюдательного совета Института демографии и регионального развития Юрий Крупнов пояснил, что огромные массы людей, недовольных режимом в Афганистане, никак нельзя объединить одним словом, например, словом «талибы». «Это, конечно, очень удобно, но никакого централизованного движения “Талибан” давно не существует, – говорит Юрий Крупнов. – Надо понимать, что в 2001 году, с началом операции “Несокрушимая свобода”, практически за два месяца весь режим “Талибан” был свергнут и фактически разгромлен и рассеян. И сопротивление существует по тысяче разных поводов, но в основе своей это сопротивление людей, которые понимают, что нужно как-то выживать в конкретных условиях». Эти «конкретные условия», в конечном счете, носят трудно контролируемый хаотический характер.
Комментируя выборы в Афганистане, заместитель генерального директора Фонда стратегической культуры Андрей Арешев считает, что процесс насаждения демократии, который идет в Афганистане не первый год, носит виртуальный характер. «С учетом исторических реалий страны, менталитета местного населения, ее религиозных особенностей, мне представляется, что нынешние выборы – это просто агитационная картинка». Андрей Арешев убежден, что «с помощью сегодняшних афганских выборов американцы решают четко и последовательно свои долгосрочные задачи не только в этой стране, но и во всем регионе». Регион этот, – напомнил политолог, – они называют «Большим Ближним Востоком» (термин американского политолога Фредерика Стара) и относят к нему также и всю постсоветскую Центральную Азию». «Кроме того, я уверен, – говорит Арешев, – что среди так называемой вооруженной оппозиции Афганистана, талибов, США также имеют своих людей».
Сам Хамид Карзай в последнее время все более призывает Запад к разработке «новой политики в отношении Афганистана», которая должна предусматривать переговоры с одним из глав талибов, как они сами его называют, амиром Исламского Эмирата Афганистана Мулло Омаром. Об этом сообщает британская Sunday Times, добавляя, что сам Карзай считает теперь, что «одних лишь боевых операций недостаточно». В конце июля на брифинге с участием западных журналистов он даже торжественно обещал в случае его переизбрания президентом начать переговоры с талибами. Однако до сих пор всякие попытки правительственных сил по «наведению мостов» оканчивались безрезультатно. «До тех пор, пока иностранные войска не будут выведены из Афганистана, талибы не прекратят военные действия», – заявил в марте этого года представитель руководства ИЭА Кари Юсуф Ахмади. Между тем и Барак Обама неоднократно говорил о необходимости переговоров с «умеренными талибами».
Разногласия между Вашингтоном и Лондоном по поводу внутреннего устройства Афганистана проявились еще в конце прошлого года. Как сообщала Financial Times, «Лондон считает, что победить талибов невозможно, а Вашингтон настаивает на войне “до победного конца”». На самом деле это были разногласия между британцами и «неоконами» Джорджа Буша. При открыто заигрывающим с исламским миром – и одновременно с «мировыми левыми» – Бараке Обаме все стало иначе. Не в стратегии, а в тактике, разумеется.
На самом деле талибы – как и вообще радикальные исламисты – нужны Западу в целом для контроля над «Большим Ближним Востоком» – в целях запугивания (а при определенных условиях и свержения) светских авторитарных режимов в Узбекистане, Казахстане и Киргизии. Исламская революция против России – очень опасная для Запада, но при определенных обстоятельствах вполне для него приемлемая политическая игра. При этом надо помнить, что Северный Кавказ, в целом отвергнув ваххабизм в пользу традиционного ислама и местного адата, уже теперь вряд ли примет «Талибан». Тем не менее, цель направить его на Север и Северо-Запад у хозяев НАТО, конечно, присутствует.
Как это ни печально признать, у России сейчас нет прямых возможностей влиять на ситуацию в Афганистане, являющегося одной из ключевых точек евразийского пространства и одновременно — ее «южным подбрюшьем». Мы пожинаем здесь плоды еще позднесоветской горбачевской политики, его скоропалительных решений об отказе от военно-политического присутствия в этой стране, итогом которой стало, в конечном счете, и отделение бывшей советской Средней Азии. Следует признать, что свержение дружественно настроенного к СССР короля Захир Шаха по идеологическим мотивам было ошибкой. Но все это уже история. Сегодня в этой стране нет силы, способной к ясно выраженной пророссийской – даже просто самостоятельной — политике, независимой как от Запада, так и от выпестованного Западом же (в свое время еще против СССР) «политического ислама», рвущегося на Кавказ и в Поволжье. Заметим, что и участие РФ в американо-натовском «наведении порядка», о котором было принято решение в ходе недавнего визита Барака Обамы в Москву, не прибавляет руководству РФ авторитета ни в Афганистане, ни в исламском мире вообще. Тем не менее, в среднесрочной перспективе у России все же есть возможность постепенно начать менять эту ситуацию. Прежде всего — через укрепление российско-китайского и российско-индийского сотрудничества, и главным образом — в рамках ШОС.
Источник: Россия