Александр Щеглов, С-1971. Куба 1969 год.

Виияковцы и их судьбы. КУБА: год 1969

Из воспоминаний Щеглова Александра Фёдоровича, слушателя Военного института иностранных языков, 1965-1971 гг.

I. Как я оказался в ВИИЯ

С 1962 по 1965 год служил действительную (срочную) в Ракетных войсках стратегического назначения (РВСН) – совсем молодым в те годы видом Вооруженных Сил СССР.

Наступил «дембельский» 1965 год. За три года привыкаешь к воинским порядкам, они кажутся естественными, заполненными разными будничными делами от подъёма до отбоя, бесконечными тревогами, учениями, строевыми занятиями, праздничными мероприятиями, увольнениями старших товарищей в запас. Теперь приближался наш черёд настраиваться на гражданскую жизнь. Были разные планы и у моих товарищей по службе, и у меня. Я приступил к подготовке для сдаче вступительных экзаменов в Автодорожный институт (до военной службы окончил Ростовский автодорожный техникум и успел поработать на стройках автодорог в Краснодарском крае). Тогда я ещё окончательно не решил, в какой ВУЗ поступать конкретно — Киевский или в Саратовский. В моём родном Ростове-на-Дону такого института не было.

Однако произошло событие, круто изменившее всю мою дальнейшую жизнь. Мои «стратегические» планы были нарушены вызовом к заместителю командира ракетного полка по политической части подполковнику Москалеву. Короткая беседа с ним запомнилась мне на всю жизнь.

— Товарищ старший сержант, — обратился он ко мне, едва я доложил о своём прибытии, — вы не хотите быть шпионом?.. да нет, шпион – это они у нас… Короче, не хотите ли стать разведчиком?

Я ждал всего, чего угодно от вызова к замполиту, только, конечно, не такого поворота дела.

— Никогда не думал об этом, — честно признался я.

— Ну, сколько вам нужно времени на обдумывание? Пару дней хватит?

— Так точно, хватит — согласился я.

Подполковник Москалев объяснил, что в полк пришел вызов на одного военнослужащего третьего года срочной службы для поступления в Военный институт иностранных языков (ВИИЯ) в Москве. Далее он сказал, что мне предложили первому за хорошую службу. Если откажусь, то предложат поехать другому военнослужащему.

— Идите, и через двое суток доложите своё решение. Но много по этому поводу не болтайте, — напутствовал меня замполит.

Я вернулся в казарму и не мог до конца осознать, что же произошло. Выходит, необходимо кардинально менять все мои планы? Я мечтал через пару месяцев снять шинель и стать гражданским человеком. А тут нужно становиться военным на всю жизнь. Да ещё полная неизвестность в отношении института, который только недавно отпочковался от Военной академии Советской армии (ВАСА). Кого там готовят, сколько лет учиться, какие экзамены сдавать? Масса вопросов, на которые не только мои сослуживцы, но и многие офицеры ничего толкового сказать не могли. Они просто ничего не знали о ВИИЯ. Да ещё и «не болтать» — помнил я приказ подполковника.

За два дня всё-таки удалось кое-что узнать об институте от одного старшего лейтенанта, который год назад поступил в ВИИЯ на заочный факультет. Он советовал мне ехать в Москву и постараться поступить. Офицер убедил меня фразой:

— Ты знаешь, выпускники этого института знают языки как боги. Лучше, чем в этом вузе, иностранный язык нигде в Советском Союзе не изучают. Прошло много десятилетий, но я помню слова старшего лейтенанта. Он был совершенно прав. Многих выпускников разных советских инязов встречал я и в Союзе, и за рубежом, но всякий раз убеждался, что наши виияковцы владеют иностранными языками лучше, надёжнее других выпускников гражданских вузов особенно, естественно, в области военно-политической и военно-технической терминологии, да и не только.

2. Военный институт иностранных языков (ВИИЯ), 1965 – 1971 гг. Москва. Вступительные испытания. Жизнь и учёба слушателей.

Весь май 1965 года я просидел в Москве на Волочаевской улице, где находился Военный институт иностранных языков, за учебниками в читальном зале библиотеки вуза. Иностранный язык, русский язык письменно, устно и литература, история – такие вступительные экзамены предстояло сдавать абитуриентам. Мы втайне завидовали старшекурсникам, прогуливавшимся по просторному двору — платцу института. Они уже завершили летнюю сессию и готовились уехать на каникулы. Нам же предстояли серьёзные испытания.

Для потока военнослужащих проходной балл из четырёх экзаменов был равен тринадцати. Я «ухитрился» получить: 4+ 4+3+5=16. Из них три балла по немецкому языку и пять – по истории. На мандатной комиссии генерал-полковник Андрей Матвеевич Андреев поздравил нас с зачислением в слушатели Военного института иностранных языков. Щеглов

Старший сержант Щеглов А.Ф, во время подготовки к сдаче вступительных экзаменов в ВИИЯ, май — июнь 1965 г.

При распределении языков мне достался испанский. Вторым языком был в нашей группе французский. Популярность испанского языка в СССР в те годы была понятна, особенно военным. Всего несколько лет назад победила революция на Кубе, и после Карибского кризиса 1962 года, чуть не приведшего к войне между Советским Союзом и Соединёнными Штатами Америки, наша страна стала оказывать военную помощь острову Свободы и поставлять Революционным вооруженным силам (РВС) Кубы вооружение и военную технику, помогать кубинцам в подготовке военных кадров в учебных заведениях СССР. Естественно, вместе с техникой прибыли и советские военные советники, специалисты и переводчики испанского языка. Военных переводчиков готовил ВИИЯ и потребность в них всё увеличивалась. Кроме чисто военных потребностей в военных переводчиках далёкий остров на протяжении нескольких десятилетий был единственной испаноязычной страной, куда направлялись слушатели нашего института для совершенствования своих языковых знаний, что значительно повышало уровень подготовки и практического владения языком.

Наша испанская языковая группа весь первый курс (1965 – 1966) находилась в составе факультета Западных языков, которым командовал в те годы генерал-майор Гладкий Алексей Петрович, известный разведчик, возглавлявший в годы Великой Отечественной войны разведку 8-й гвардейской армии 3-го Украинского фронта. В 1966 году в институте создаётся третий Специальный факультет и нашу группу вместе с английской перевели на 2-й курс спецфака. На первый курс набрали три новых группы: немецкую, итальянскую и японскую. Первым начальником факультета был назначен полковник Макаров, до этого служивший в Главном политическом управлении Советской Армии и Военно-Морского Флота, а в последующем полковник Филиппов Анатолий Петрович.

В середине четвёртого курса, после трёх с половиной лет упорного изучения иностранных языков, наша группа через 10-е Главное управление Генерального штаба оформила соответствующие документы для выезда в первую в нашей жизни заграничную командировку в Республику Куба.

испгруппа 

1968 год. Испанская языковая группа Специального факультета ВИИЯ перед выездом в загранкомандировку. Слева направо нижний ряд: Терехов Вячеслав, Клименко Юрий, Мальков Юрий. Верхний ряд: Князев Юрий, Пашков Геннадий и Щеглов Александр.

3. Впервые в зарубежной командировке. Куба. Гавана. Первые впечатления. Распределение по местам работы.

В январе 1969 г. наша группа в полном составе прибыла в международный аэропорт Шереметьево. Как и другие пассажиры, вылетавшие рейсом Москва – Гавана, мы прошли пограничный контроль и оказались «за рубежом». За границей можно оказаться, находясь физически в своей стране, в т.н. накопителе, где всегда много иностранных транзитных пассажиров. Здесь мы впервые увидели всё недоступное в обычных московских магазинах: различные продовольственные товары в ярких заграничных упаковках, бутылки кока-колы, виски и русской водки с этикетками на английском языке, баночки чёрной и красной икры и другие дефицитные продукты. Глядя на эти витрины, мы ходили взад-вперёд, не имея малейшей возможности что-либо купить, так как продажа всех товаров шла на иностранную валюту. У нас никакой валюты не было.

После посадки на борт межконтинентального турбовинтового лайнера Ту-114 мы вылетели из Москвы. Наш маршрут пролегал с промежуточными посадками в Будапеште, Алжире, и после броска через Атлантический океан мы вместо Кубы неожиданно совершили вынужденную посадку на военном аэродроме небольшого острова Багамского архипелага, принадлежавшего Великобритании. Оказалось, что перелёт через Атлантику проходил при сильном встречном ветре, и топлива нашему самолёту до Кубы могло не хватить. После дозаправки и примерно часа перелёта мы приземлились в аэропорту Хосе Марти кубинской столицы Гаваны.

Вышли из самолета на землю и сразу очутились в «парной». Воздух был такой горячий и влажный, что наша зимняя московская одежда показалась нам своего рода анахронизмом. А одеты мы были в одинаковые серые плащи, шляпы и береты с одного склада всё той же «десятки» — так все выезжавшие за границу военные кратко именовали 10-е Главное управление Генштаба, отвечавшее за вопросы военно-технического сотрудничества с зарубежными странами.

В Гаване в штабе главного военного советника Группы советских военных специалистов на Кубе, тогда эту должность занимал генерал-лейтенант Быченко И.Г., нас встретил старший переводчик на острове Иван Гарбузов. Процедура прохода через кубинскую границу была очень простой, даже слишком. Кубинский офицер огласил список, состоявший из наших фамилий, и пограничники, «взяв под козырёк», открыли нам выход в город. Гарбузов понял наше удивление такому быстрому решению пограничного вопроса:

— Армия здесь имеет огромную власть, и никто не решается вступать в споры с военными, в том числе и пограничники. Они входят в состав Революционных вооружённых сил, – прокомментировал старший переводчик действия кубинского офицера, встречавшего нас в аэропорту Гаваны. В правдивости его слов мы постоянно убеждались, наблюдая повседневную жизнь на острове и службу в армии Кубы.

После прибытия в штаб Группы советских военных специалистов наша группа была распределена следующим образом: автор данной статьи Щеглов Александр – старшим переводчиком в Восточную армию, г. Сантьяго-де Куба; Князев Юрий – старшим переводчиком в Центральную армию, г. Санта-Клара; Клименко, Мальков и Пашков остались в Гаване. Терехову Славе досталась роль переводчика на борту самолёта Ил-14, совершавшего полёты по кубинским городам, где работали советские военные специалисты. Нужно отметить, что Геннадий Пашков пробыл на Кубе около трёх месяцев и вернулся в Москву. Влажный тропический климат оказался ему противопоказан — сильные головные боли не позволили Геннадию продолжить командировку.

Гавана Гавана – столица Республики Куба.

4. Сантьяго – колыбель революции. В штабе Восточной армии. Первый опыт практической работы. Языковые особенности «кубинского» языка.

Город Сантьяго де Куба расположен в восточной части острова на расстоянии 1100 км. от Гаваны. Он занимает второе место по численности жителей после столицы страны. Этот город кубинцы называют колыбелью революции 1959 г. и, по своей политической значимости сравнивают с Ленинградом, где победила Великая Октябрьская социалистическая революция в 1917 г. В окрестностях города расположен штаб самой крупной на Кубе Восточной армии, где работала группа советских военных специалистов и переводчиков.

Много исторических памятников, связанных с борьбой кубинцев за освобождение от колониального гнёта Испании, сохраняются в этом городе. В то время в войне против испанских войск активное участие принимали Соединённые Штаты Америки. Они помогли Кубе сбросить колониальное иго и стать свободной страной. В память о совместной борьбе против общего врага в парке города Сантьяго в 1902 году было посажено «дерево американо-кубинской дружбы». Теперь это гигантский «живой свидетель» тех давних событий. у дерева

У дерева американо-кубинской дружбы в парке города Сантьяго. Слева заместитель Генерального консула СССР в Сантьяго Иванов Владимир, справа Щеглов Александр.

Однако дружба географически близких соседей не была так бескорыстна, как казалось вначале. Правительство США заключило с Кубой ряд договоров, в том числе об аренде территории для военно-морской базы Гуантанамо, которую революционное руководство после победы над диктатурой Батисты в 1959 году назвало «ножом, вонзённым в тело Кубы». Более пятидесяти лет остров, освободившийся от испанских колонизаторов в начале 20-го века, оказался практически в неоколониальной зависимости от Соединённых Штатов, которые фактически хозяйничали на кубинской земле.

5. Работа в штабе Восточной армии Революционных вооружённых сил Кубы.

Моим начальником, с которым я работал (переводил его кубинцам), был старший группы советских военных специалистов и переводчиков в Восточной армии РВС Кубы генерал-майор Иван Александрович Павлов. Участник Великой Отечественной войны, генерал Павлов отличался строгим характером, некой излишней придирчивостью к переводчикам и постоянно требовал себе в этом качестве выпускника ВИИЯ. В 1968 году с генералом работал военный переводчик Пронин Виктор, замечательный специалист профессионально выполнявший свои обязанности. О нём хорошо отзывались как кубинские офицеры, так и советские военные специалисты. Он оставил о себе добрую память.

Непосредственно перед моим приездом с генералом работал гражданский выпускник Горьковского иняза Валентин Блохин, хорошо знавший испанский язык, но, по словам генерала, «не имел понятия об особенностях военной службы». Однако, мне казалось, что у нашего генерала было просто предвзятое отношение к гражданским специалистам-филологам. Таким образом, мне по «заветом» старшего переводчика в Гаване капитана Гарбузова Ивана, выпускника ВИИЯ 1966 года пришлось сменить Валентина Блохина на этом посту. Первые встречи моего генерала с кубинскими военными высокого ранга переговоры и дискуссии с ними мне, как переводчику, особых трудностей не представляли. Лишь первое время кубинцы называли меня в шутку «гальего» — так они «величали» испанских колонизаторов за мадридский литературный язык, который мы изучали в институте. Пришлось впитывать кубинское произношение испанского языка, т.н. латиноамериканский диалект. За год пребывания на острове я старался, как и все ребята моей группы, овладеть не только разговорным языком, что позволяла сама наша практика перевода, но и расширить свой словарный запас, пополнить его различными «кубанизмами», характерными для испанского на острове.

В этом плане я, например, собирал терминологию ненормативной лексики, стремился перевести такие выражения на русский и понять их место в разговорной речи и правила употребления. За всё время я занёс в свою общую тетрадь-словарь более 600 таких слов и выражений. Если первое время, слушая разговоры простого люда, например кубинских водителей, работниц столовой в здании, где мы жили, прохожих на улице мне было не понять целого ряда слов и выражений, то потом оказалось, что это «слова-связки», нецензурные или грубые выражения, которые мы, естественно, не изучали в вузе.

Однако, с течением времени, повседневно общаясь с кубинцами, я «схватывал» такие обыденные для их речи слова и старался произносить их «по-кубински». Это в определённой степени сближало меня с каждым кубинцем, который, благодаря правильному переводу, проникался большим доверием к русскому собеседнику. И чем больше я употреблял кубинскую уличную терминологию, тем чаще завоёвывал большее доверие кубинцев. Возможно, это не тот путь, по которому всегда следует идти начинающему переводчику. Но я в своей практической, хотя и сравнительно короткой деятельности в этой роли, убедился, что это один из возможных способов «завоевания» иностранного собеседника, именно тот приём, когда ты общаешься с иностранцем на его родном языке, которым он пользуется в повседневной жизни, со всеми его «неправильностями» и «ненормативными» выражениями.

Вспоминая тот далёкий 1969 год, когда мне пришлось работать переводчиком, я, по моему личному опыту, считал наиболее трудными для себя два вида перевода.

Первый, — это перевод шепотом на ухо своему начальнику. Во время занятий в группе командующего армией приходилось практически синхронно переводить командующего, отвечающих на его вопросы офицеров, реплики, замечания начальника штаба армии и, естественно, моего генерала, который очень любил вмешиваться в ход занятий. На таких занятиях очень трудно всё успеть «уловить», перевести на русский и обратно, причём без наушников и в то время, когда одновременно говорят 2-3 человека. Если не успел, то твои огрехи сразу скажутся на выступлении твоего «подопечного» генерала, который станет говорить невпопад. После нескольких часов таких занятий мой вес, видимо снижается, явно на несколько килограммов.

Второй вид перевода, также далеко непростой, – это перевод анекдотов с испанского на русский и обратно. Здесь нужно хорошо владеть бытовой и нецензурной лексикой, помнить идиомы, фразеологические обороты и их «кубинские» варианты. Известно, что на Кубе, в Испании, Аргентине, Венесуэле, Перу или Мексике язык везде испанский, но очень много своих местных особенностей, диалектов, которые необходимо постоянно изучать. Любой рассказчик анекдота ожидает соответствующей реакции слушателей, как правило, — это смех, шутки, т.е. ответ на точно переведённый анекдот. И если ты не сумел перевести адекватно, то и рассказчик, и слушатели мгновенно поймут, что переводчик вводит всех в заблуждение. Другими словами, твой «прокол» будет сразу же обнаружен.

После революции на Кубе, как в своё время и в нашей стране после 1917 года, к власти, особенно на местах, пришли простые рабочие и крестьяне. Этот же срез был характерен и для армии. А у простого люда и язык простой, часто далёкий от литературного, характерного для интеллигенции. Из этого и следовало делать выводы и нам, приехавшим из-за океана, чтобы учить кубинцев премудростям строительства новой армии, обучать их командиров и начальников тактике и оперативному искусству.

Пронин

Второй слева командующий Восточной армией Кубы Рауль Менендес Томассевич, первый слева Виктор Пронин, военный переводчик, мой предшественник на этой должности.

Немного о национально-психологических особенностях кубинцев. Я считал тогда и не изменил своего мнения теперь, через много десятилетий, что лучшим способом совершенствования своих языковых знаний является постоянное живое общение с разными людьми. В то время это были, конечно, в первую очередь офицеры и солдаты штаба Восточной армии, но и простые жители города Сантьяго старики, сидящие в скверах, парках, на остановках муниципального транспорта, водители персональных машин, работавших с нами, и кубинские переводчики, преподаватели Восточного университета и работники порта, куда нам приходилось часто приезжать для общения с прибывавшими туда советскими судами; кубинцы, отдыхающие на пляжах и, конечно, замечательные кубинские девушки, которые охотно предлагали свою дружбу молодым советским парням, да ещё и говорившим по-испански. Что касается общения в семьях кубинцев, то это нам не запрещалось, но и особенно не приветствовалось нашими начальниками в целях безопасности. Однако, мне удалось убедить генерала, моего непосредственного начальника, что для углублённого изучения испанского языка мне это крайне необходимо. Я бывал в семьях кубинских офицеров, служивших в штабе армии, у профессора Восточного университета, в семьях девушек, с которыми знакомился на пляжах, в кинотеатрах и в парках. В общении дома узнаёшь много такого, что невозможно услышать в разговорах с офицерами в штабах армии и дивизиях. В домашней обстановке выявляется и истинное отношение людей к нашей стране, и характерное для кубинцев критическое отношение к своим внутренним порядкам, а это часто имеет большое значение для оценки внутриполитической обстановки в стране, что мы должны были иметь в виду как специалисты-профессионалы.

Постепенно у каждого из нас, советских – sovieticos – накапливались факты, которые позволяли анализировать и делать выводы: чем же они отличаются от нас, в повседневной жизни, на службе, на работе, в быту, на отдыхе и т.д.? Что-то бросалось в глаза сразу, при первой встрече, другие черты характера проявлялись после установления более тесных контактов.

С кубинцами легко знакомиться, они приветливы, общительны, быстро располагают незнакомого партнёра к дружеской беседе. Возможно, это было связано с тем, что между нашими странами в ту пору существовали тесные братские связи? Это было время, когда всего несколько лет назад осенью 1962 года Советский Союз ценой большого риска, практически на грани ракетно-ядерной войны вместе со всем народом Кубы помог острову свободы отстоять независимость, преградил путь агрессии со стороны США, оградил революционную Кубу от американской военно-морской блокады.

Любой советский человек на Кубе в ту пору воспринимался, как товарищ, пришедший на помощь, и был желанным гостем в доме кубинца. Сколько раз, бывая в командировках в небольших деревнях, мы чувствовали теплоту и дружеское отношение хозяев, простых тружеников, крестьян, у которых чувствовались большие трудности с продовольствием, с питанием. Несмотря на это, тебя непременно усаживают за стол и угощают чашечкой горячего густого ароматного кофе. Это непременный атрибут встречи гостя, как в деревне, так и в городе. Уж, кофе готовить кубинцы большие мастера. За чашкой кофе хозяин постарается задать те вопросы, которые его интересуют, причём, здесь могут быть и самые неожиданные острые политические проблемы.

Кубинцы – это «раскованный» народ. Внешняя раскованность проявляется уже при первой встрече. Встречаемся в городе, садимся на скамейку в парке и кубинка или кубинец буквально укладывает свою правую ногу на колено левой ноги, или наоборот – просто так ему удобно. У девушек и уже зрелых женщин при этом видны принадлежности нижней одежды, включая трусики, иногда, ввиду жаркого климата, и без оных. Но всё это было так естественно и не вульгарно, что думаешь, а может быть мы, северные жители уж слишком «зашорены», «застёгнуты на все пуговицы» своих мундиров?

Друг с другом кубинцы дружелюбны, общительны, уважительно и подчеркнуто вежливы с женщинами, старшими по возрасту. В условиях отсутствия изобилия одежды они, тем не менее, умеют элегантно и аккуратно одеваться, у офицеров и солдат всегда чистая отглаженная форма одежды, которая у них называется зелёно-оливковой. О женщинах разговор особый. Кубинка, лишь став на маленькие детские ножки, кажется, уже умеет танцевать, а став девушкой – это само воплощение красоты, изъящности и элегантности. Думаешь, откуда это у них — врождённое, продукт тропического климата или невероятное смешение крови? Европейцы, прежде всего испанцы, негры, мулаты, коренные индейцы, которых почти не осталось на острове и даже китайцы – вот эти и другие национальности и расы создавали и продолжают создавать в своём «плавильном котле» облик кубинской нации.

Но особенно выделяют сами кубинцы мулаток. Они называют их сексопильным образцом нации: точенные фигуры, прекрасные формы, красивая смуглая бархатистая кожа, бывают мулатки с зелёными и даже голубыми глазами. Когда русские впервые приезжают на Кубу, кубинцы, познакомившись поближе, задают в шутку один и тот же вопрос:

— Ну, как тебе наши мулатки, горячие, темпераментные девушки? При этом всегда слышишь их «формулу» о том, что единственное прекрасное оставил нам испанский колониализм – он вырастил и оставил нам на острове мулаток. Вот такие они шутники. На работе мне приходилось довольно часто общаться с командующим Восточной армией. В тот период эту должность занимал армейский майор (comandante de ejercito) Рауль Менендес Томассевич. Он считался близким товарищем Фиделя Кастро, партизанил с ним в годы вооруженной борьбы с проамериканским режимом диктатора Фульхенсио Батисты. Затем после победы революции участвовал в партизанском движении в странах Латинской Америки вместе с Эрнесто Че Геварой.

Вторым по рангу военачальником в армии был начальник штаба тоже армейский майор Сесар Лара Росельё, молодой человек, но быстро продвинувшийся по армейской служебной лестнице, не без протекции министра Революционных вооружённых сил (РВС) и первого заместителя Председатедя Государственного Совета Кубы Рауля Кастро, младшего брата Фиделя (в настоящее время является руководителем Республики Куба).

Как Томассевич, так и Лара с большим уважением относились к советским военным специалистам в их армии. В то время практически у каждого кубинского командира в звене от Министра РВС до дивизии и отдельной бригады, включая кадрированные соединения, работали советские военные специалисты. В штабе Восточной армии, например, были советские военные специалисты у командующего армии, начальника штаба, начальника оперативного отдела, начальника артиллерии, начальника инженерных войск. Кроме того, советские специалисты работали с командиром армейского корпуса в г. Ольгин, командирами нескольких дивизий в городах Мансанильо, Баракоа, Каней де лас Мерседес.

6. Военно-техническое сотрудничество СССР и Кубы. Особенности оборонной стратегии Кубы. Советские военные специалисты и переводчики.

Советско-кубинское военное сотрудничество началось в конце 1960 г. Небольшая группа советских военных специалистов развернула подготовку в частях кубинской армии орудийных расчетов, танковых экипажей и изучение основ тактики их применения в условиях Кубы. Интенсивное военное сотрудничество между СССР и Кубой началось после разгрома кубинских контрреволюционеров, высадившихся на Плайя-Хирон в апреле 1961 года. Вслед за поставками на остров вооружения и боевой техники прибыли советские военные специалисты и советники. Главным военные советники работали с министром Революционных вооружённых сил (РВС). Это были опытные генералы Вооруженных сил СССР: генерал-лейтенант Алексей Алексеевич Дементьев (1962-1964 гг.), генерал-лейтенант Иван Николаевич Шкадов (1964-1967), генерал-лейтенант Иван Григорьевич Биченко (1967-1970), генерал-полковник Дмитрий Андреевич Крутских (1970-1974), генерал-лейтенант Иван Никифорович Вербитский (1974-1976), генерал-лейтенант Сергей Георгиевич Кривоплясов (1976-1981).

В Гаване, в Министерстве РВС Кубы, размещена галерея портретов советских главных военных советников, работавших на острове Свободы. В последующие годы свои места в этой галерее заняли: генерал-полковник Владимир Николаевич Кончиц (1981-1985), генерал-полковник Алексей Николаевич Зайцев (1985-1990), генерал-полковник Григорий Антонович Бессмертный (1990-1994). Воинские звания главных военных советников указаны на период их пребывания на Кубе.

Наша испанская языковая группа находилась на острове в то время, когда главным военным советником был генерал-лейтенант И.Г. Биченко. Штаб-квартира группы советских военных специалистов располагалась в районе Коли – одном из фешенебельных районов Гаваны.

Основная часть советских офицеров, прибывавших на Кубу для оказания помощи своим кубинским коллегам, официально именовалась военными специалистами и военными переводчиками. С помощью переводчиков наши офицеры добросовестно обучали кубинцев премудростям владения оружием и боевой техникой, учили их военной тактике и оперативному искусству. Главной операцией, которая постоянно отрабатывалась тогда кубинской армией, являлась противодесантная операция. Думаю, что таковой она остаётся и в настоящих условиях. Остров Куба имеет огромную береговую линию. Во многих местах она сильно изрезана и прибрежные воды изобилуют большим количеством рифов. В этих местах десантным судам противника подход к берегу и высадка войск на побережье Кубы сильно затруднен. МО

Министр обороны СССР маршал Гречко А.А. на Кубе с Фиделем.

Однако есть места, достаточно удобные для проведения десантной операции противником. Их на Кубе называют «плайя комода» — удобный пляж. Эти направления и являются «десантоопасными». Например, в Восточной провинции – Ориенте таким направлением является территория, к северу от города Ольгин, прилегающая к побережью Атлантического океана. Для прикрытия этого направления в период Карибского кризиса в 1962 году здесь был развёрнут мотострелковый полк, которым командовал полковник Язов Дмитрий Тимофеевич – ставший впоследствии министром обороны СССР. В 1969 году в тех местах дислоцировался отдельный армейский корпус РВС Кубы, входивший в состав Восточной армии, и нам приходилось неоднократно выезжать в Ольгин и на побережье во время учений с боевой стрельбой и на штабные тренировки. В ходе учений части кубинской армии отрабатывают стрельбу по морским целям. Следует отметить, что цели, как правило, они поражают достаточно успешно. Мы в этом неоднократно убеждались.

61969 год. На рекогносцировке. Третий слева министр РВС Рауль Кастро, пятый – главный военный советник генерал-лейтенант Биченко И.Г., второй справа командующий Восточной армией Рауль М. Томассевич, слева от него старший переводчик Пилипенко Владимир, выпускник ВИИЯ 1966 г., работавший с министром РВС Раулем Кастро. В кубинских частях и подразделениях военнослужащие отрабатывали различные приёмы, связанные с совершенствованием боевого мастерства, с большим энтузиазмом, доводя их до автоматизма, Они отлично владеют оружием и боевой техникой, что в последующие годы было наглядно продемонстрировано всему миру в ходе боевых действиях в Анголе и Эфиопии.

На Кубе советские военные специалисты всегда участвовали в подготовке и проведении учений и манёвров, помогали командирам различных уровней в разработке конкретных операций и их осуществлении. И ещё: я стал участником особенного события — создания в Революционных вооруженных силах политических органов. Это как раз совпало с временем пребывания нашей языковой группы на Кубе. На первых порах бывали случаи взаимного непонимания в этом важном вопросе.

7. О создании политорганов в РВС Кубы. Трудности первого периода. Исторические отличия возникновения партполитработы в армиях СССР и в РВС Кубы.

Где-то в середине 1969 года прибыл в группу советских военных специалистов при Восточной армии полковник Алексей Талатынов, политработник из Туркестанского военного округа. Его задачей было оказание помощи кубинским товарищам в налаживании работы политических органов в армии. Но дело в том, что политических органов в РВС тогда ещё не было. Шли разговоры об их создании. Дальше дело не двигалось. И вот полковник А. Талатынов договорился о встрече с командующим Восточной армией команданте Раулем Томассевичем. Переводить на этой встрече выпало мне.

— Полковник Алексей Талатынов, начальник политотдела спецчастей Туркестанского военного округа, — представился наш политработник.

— Проходите, присаживайтесь, — пригласил командующий. Он пригласил нас сесть и почти сразу же принесли крепкий ароматный кубинский кофе. Томассевич попросил полковника кратко рассказать о себе, о военной карьере, о службе в Туркестанском военном округе. Следует отметить, что кубинские командиры хорошо знали организацию и вооружение нашей армии. К тому времени многие из высших военных руководителей Республики Куба прошли подготовку в военных училищах и академиях нашей страны. Такую подготовку на курсах «Выстрел» прошел и командующий Восточной армией. Кроме того, он хорошо знал историю Вооруженных Сил СССР. Мне в этом приходилось неоднократно убеждаться в ходе частых встреч с ним в формальной и неформальной обстановке, когда возникали споры между командующим и его советником генерал-майором Павловым И.А.

— Какую задачу Вам поставил генерал Биченко (в те годы наш главный военный советник в Гаване при министре РВС Рауле Кастро)? – задал первый деловой вопрос командующий.

— Мне приказано помочь Вам, товарищ командующий, в становлении политических органов в армии, – четко по-военному ответил Талатынов.

— Какое становление, пока никаких политорганов у нас в армии нет. А нужны ли они вообще? – снова прозвучал вопрос кубинского военачальника.

— А как же без политорганов, Вы же строите социализм, а в армии нет политорганов? – Талатынов не мог понять командующего, попросил меня повторить перевод.

Командующий улыбнулся и бросил реплику: Александр переводит правильно. Он снова повторил вопрос, несколько видоизменив и уточнив его:

— Мне не нужен ещё один начальник, политик, с которым я должен делить власть, как командующий армией. Меня назначил на эту должность Главнокомандующий Фидель Кастро, я, прежде всего политик, я сражался за победу революции в горах Сьерра-Маэстра и там стал командиром. Зачем мне нужен какой-то заместитель с большими правами и властью? Я единоначальник, у Вас, в СССР, я знаю, в армии также единоначалие? Верно? шляпа

Так мы одевались в обычные дни, находясь на Кубе. На втором плане горы Сьерра-Маэстра, в которых Фидель начинал партизанскую войну с режимом диктатора Батисты.

Возник спор, которого Талатынов, естественно, не желал во время своей первой встречи с командующим армией. Тем более, он знал о настрое кубинских военных по отношению к политработникам. Среди них существовало мнение, что одной из задач политработников является – докладывать «наверх» о моральном облике командиров и начальников.

— Да, у нас единоначалие, но на партийной основе. А как же без политотдела в армии, самой большой на Кубе?

— Товарищ Талатынов, Вас зовут Алексей, можно я буду Вас так называть?

— Да, конечно, пожалуйста.

— Товарищ Фидель рекомендует нам внимательно изучать и хорошо знать историю Армии Советского Союза, брать из её героического прошлого ценный для нас опыт. И мы прекрасно знаем, как создавались политические органы в вашей армии. Всё начиналось с комиссаров, которые были нужны для того, чтобы военспецы, бывшие офицеры старой армии, точно и правильно решали свои чисто командирские обязанности и не допускали предательских действий. Я правильно излагаю вашу военную историю? – спросил командующий?

— Да, совершенно верно, — согласился Талатынов, — но потом у нас была Великая Отечественная война и политработники показали, что они очень нужны, они сыграли важную роль в победе над фашизмом. И я не представляю командующего армией без члена военного совета, его боевого товарища и помощника?

— Всё правильно, у вас свой путь, свои традиции, они священны и мы многому учимся у вас. Но ведь и наши традиции, наши особенности Вы должны понимать?

— Мы уважаем ваши традиции и знаем героический путь, пройденный Кубой, её противостояние империализму США, который здесь рядом, всего в 90 милях от кубинских берегов. И мы хотим помочь вам укрепить вашу армию, сделать её ещё более мощной.

— Алексей, кубинский народ благодарен советскому народу за громадную помощь в деле укрепления нашей обороноспособности. Мы будем вечно благодарны вам за поддержку нашей страны в период Карибского кризиса и в последующие годы. Но давайте вернемся к политическим органам. У нас есть в армии партийные организации. Секретари парторганизаций регулярно проводят партийные собрания. Мы, члены партии, все от солдата до командующего, те, кто состоит в её рядах, неукоснительно выполняем решения партийных собраний и будем впредь их выполнять. Но ещё один политработник, как Вы говорите, член военного совета, он мне не нужен. Провести общее собрание военнослужащих в соединениях и частях армии могут сами офицеры, сержанты – это их партийный долг. Они напишут лозунги, подготовят помещение, оповестят тех, кто должен быть непременно на собрании. Но для этой цели мне не нужна должность офицера высокого ранга с властными полномочиями. Это моё мнение и не только моё. Если нужно создать политический отдел в армии и назначить его начальника – будет решение министра и мы назначим такого человека.

Вышли мы с полковником Талатыновым от командующего с невесёлым настроением. Особенно оно было скверным у нашего политработника. Я пытался объяснить ему, что переубедить кубинцев в течение одной беседы очень сложно и следует действовать сверху. Доложили о нашем разговоре старшему группы военных специалистов в армии генерал-майору Павлову И.А., реакция которого оказалась странной для Талатынова.

— Ну и зачем им политработники? Пусть лучше больше занимаются боевой подготовкой, чем проводить бесконечные партсобрания, которые у них отнимают целый день.

— Иван Александрович, вы можете доложить о нашей беседе главному военному советнику при Рауле Кастро? Так нельзя. Командующий не совсем правильно понимает роль политорганов в армии.

— Он всё понимает правильно. Вам следует лучше знать историю создания и развития кубинской армии. Тогда вам будет проще вести беседы на эту тему. А навязывать чисто механически, аргументируя только тем, что так есть у нас, – это они не воспримут. Я сам на своём двухлетнем опыте работы с ними это понял.

Когда Талатынов ушел, генерал еще раз повторил то, что сказал ранее, в том плане, что кубинцам ни к чему создавать должность члена военного совета армии. У них и так достаточно разного рода заместителей командующего. Думаю, что и в Советской Армии у Ивана Александровича были далеко не безоблачными отношения с политработниками.

Мне же он поставил задачу тщательно и подробно записать беседу Талатынова с командующим армией для доклада в Гавану главному советскому военному советнику при министре РВС. Запись я сохранил до сегодняшнего дня и, благодаря этому, воспроизвёл эту беседу со значительным сокращением. Потом через какое-то время мы узнали, что министр РВС Рауль Кастро приказал создать политические отделы в кубинской армии. Первыми начальниками политорганов были назначены младшие лейтенанты и даже сержанты. И только со временем, не без нашего влияния, политорганы заняли подобающее им место в структурах кубинской армии.

Вспоминаю, как первый начальник политотдела Восточной армии после своего назначения в 1969 году на эту должность, был поставлен в наряд помощником дежурного по штабу армии, что вызвало огромное недовольство специалиста при политотделе армии того же полковника Талатынова. Через десять лет, в 1979 году, бывший начальник политотдела армии капитан Сиксто Батиста Сантана стал дивизионным генералом и возглавил Центральное политическое управление Революционных вооружённых сил Кубы. Он неоднократно приезжал к нам во главе делегаций кубинских политработников и принимал на Кубе наши делегации.

Судьбе было угодно, чтобы я оказался в седьмом (Специальном) управлении Главного политуправления Советской Армии и Военно-Морского Флота тем «направленцем» по связям и контактам с политорганами РВС Кубы, который десятилетие тому назад участвовал в первых попытках убедить кубинских руководителей в необходимости создания в их армии политических органов. За прошедшие годы на Кубе и в Советском Союзе сотни кубинских офицеров получили базовое образование и стали кадровыми политработниками своих вооруженных сил.

8. Рядом с базой ВМС США Гуантанамо. Участие в рекогносцировке прокладки трассы для контрольно-следовой полосы.

На крайнем востоке Кубы в провинции Ориенте расположен кубинский город Гуантанамо, недалеко от которого находится военно-морская база (ВМБ) военно-морских сил (ВМС) Соединённых Штатов с одноименным названием. КПП

Вход пограничный КПП на территорию военно-морской базы США Гуантанамо со стороны Республики Куба.

В этом районе дислоцируется одно из самых мощных соединений Революционных вооружённых сил Кубы — пограничная бригада, прикрывающая направление на американскую военно-морскую базу. Американцы получили эту базу ещё в начале прошлого века. По договору она навечно передана американцам.

ВМБ Гуантанамо находится в удобной глубоководной бухте, где американцами построены современные причалы для базирования крупных боевых кораблей, включая авианосцы. Интересно, что в те годы на базе США работали кубинцы, которые каждое утро проходили через американский КПП, а вечером после работы, возвращались на свою территорию. Думаю, что ежедневное пребывание на территории базы нескольких сот кубинских рабочих позволяло кубинцам хорошо знать ситуацию среди американского контингента базы.

До 1969 года пограничная бригада РВС Кубы осуществляла охрану вокруг базы способом патрулирования по периметру вдоль высокого забора с колючей проволокой, построенного американцами. Но это не позволяло пресекать довольно частые попытки кубинцев совершать побеги на базу. В середине лета 1969 года мне выпала честь вместе с представителем наших пограничных войск КГБ СССР и в сопровождении кубинских военнослужащих из пограничной бригады в течение полутора месяцев принимать участие в проведении рекогносцировки для строительства контрольно-следовой полосы (КСП) вокруг базы.

в кубинской фо В кубинской военной зелёно-оливковой форме выполняли свои задачи в войсках. За спиной Щеглова Александра примерно в 400 м. периметр ВМБ Гуантаномо.

Общий периметр границы около 34 километров, иссушенной тропическим солнцем земли, на которой растут гигантские прыгающие кактусы (cacto saltante). Через год КСП была построена, что значительно облегчило охрану границы пограничной бригаде РВС Кубы.

9. Борьба с бандами кубинских контрреволюционеров-диверсантов. Первая кубинская награда.

После Карибского кризиса 1962 года Соединённые Штаты Америки перешли от открытой агрессии против Кубы, засылке на остров вооруженных групп диверсантов, состоявших из кубинских контрреволюционеров-эмигрантов, окопавшихся в 90 милях на полуострове Флорида. Там были созданы специальные лагеря, в которых представители Центрального разведывательного управления (ЦРУ) США занимались подготовкой диверсионных групп для заброски их на Кубу. Диверсанты в количестве 10-15 человек, одетые в форму кубинских военнослужащих, десантировались с кораблей ВМС США и на небольших моторных лодках, как правило, в ночное время высаживались на кубинское побережье.

Под видом солдата, возвращающегося из отпуска в свою часть, диверсант останавливал проходивший автомобиль и старался проехать в крупный город Сантьяго, Ольгин или даже в Гавану, где легко затеряться и потом и совершить теракт. Кубинцы, естественно, строго предупреждали водителей всех видов транспорта не останавливаться и не подбирать одиночные группы незнакомых военнослужащих. Однако не всегда такие инструкции выполнялись.

Осенью 1969 года мне, постоянно сопровождавшему генерала Павлова И.А. в поездках по воинским частям Восточной армии, пришлось принимать участие в операции по обезвреживанию диверсионной группы кубинских контрреволюционеров, высадившейся в безлюдной части побережья на крайнем востоке острова.

Диверсанты группой в 10 человек, вооружённые до зубов (каждый имел по 4-5 видов стрелкового оружия и несколько гранат) после высадки затопили свою лодку в небольшой лагуне, укрыли в лесу часть вооружения, включая мины и взрывчатку, видимо, надеясь вернуться после «легализации» на острове. Однако, как бывает в детективных романах, диверсанты допустили мелкую оплошность. Зарывая в темноте остатки своего завтрака в песок, не заметили, как ветер унёс обрывок американской газеты, который зацепился за колючий кустарник и утром был обнаружен местным жителем, быстро сообщившим об этой находке пограничникам.

Пограничная бригада была поднята по тревоге и большая группа военнослужащих быстро оцепила участок побережья в указанном крестьянином районе. Пограничники обнаружили затопленную лодку и укрытое в лесу вооружение и взрывчатку. Одновременно кубинские военнослужащие перекрыли все дороги, ведущие к району высадки, и организовали прочесывание местности.

В это время генерал Павлов И.А. и я, слушатель ВИИЯ Щеглов А.Ф., находились в «местной» командировке в одной из дивизий, штаб которой располагался в небольшом городке Баракоа – первом городе, построенном испанцами на острове в период его колонизации. Узнав о высадке диверсионной группы, генерал принял решение присоединиться к штабу, возглавившему поисковую операцию. Следует отметить, что участие советских военных советников и специалистов в таких операциях было категорически запрещено самим верховным главнокомандующим Фиделем Кастро. Кубинцы не хотели потерь советских военнослужащих. Но мы с генералом поставили кубинцев перед фактом: выезд нашего автомобиля из города Баракоа произошел до установки оцепления на дороге, ведущей к городу Сантьяго с проездом мимо города Гуантанамо. Прямо на этой дороге был развернут штаб поисковой операции во главе с командующим Восточной армией армейским команданте Раулем Томассевичем.

Он, конечно, высказал явное неудовольствие, в связи с нашим появлением. Дальнейшее передвижение нам было запрещено, ввиду явной опасности возможного появления диверсантов. Кроме того, во всей округе был отдан приказ открывать огонь по любой машине, если она не остановится на приказание военных.

Штаб операции располагался непосредственно на трассе в армейских машинах связи и управления, опоясанный несколькими «кольцами» охраны вооруженных бойцов армейского спецназа. В течение дня восемь диверсантов, действовавших мини-группами по два человека, были схвачены, арестованы и доставлены в штаб. Причём одна из групп успела захватила автомобиль и быстро передвигалась в сторону Сантьяго. Её остановили выстрелом из гранатомёта по колёсам машины. При задержании один диверсант и кубинский солдат спецназа были ранены.

Девятого и десятого диверсантов искали долго. Прошла ночь. Утром следующего дня в одной из деревушек кубинский контрреволюционер–наёмник попытался «добыть» продукты в холодильнике жителя деревни. Ему не удалось сделать это скрытно, и хозяин поднял шум. Прибежавшие соседи попытались задержать диверсанта, который представился солдатом, убежавшим в самоволку из соседней части. Ему не поверили и вызвали по телефону полицию. До приезда полиции диверсант выбил окно комнаты, куда его закрыли кубинцы, и пытался бежать, но приставленная из крестьян охрана открыла огонь из охотничьих ружей. Диверсанту уйти не удалось, и он был убит.

Главаря диверсионной группы по фамилии Эскаланте удалось отыскать лишь на третий день операции. При допросе членов его группы, арестованных накануне, выяснилось, что униформа для диверсантов при переходе морем и высадке на побережье хранилась вся вместе в полиэтиленовой упаковке. Армейские ботинки арестованных дали понюхать служебным собакам пограничников. Одна из собак стала нервничать, бегать кругами, обнюхивая дорогу и обочину рядом с тем местом, где располагался штаб. Затем она потянула пограничника к трубе под дорогой в 20-30 метрах от штаба. Там и оказался главарь диверсантов Эскаланте. Он не оказал сопротивления, заявив при этом, что даст команду собраться всей группе, чтобы их арестовали. Таким образом, он пытался облегчить свою участь. Но, понятно, что в его услугах уже никто не нуждался, так как вся группа была арестована. Он, как оказалось, уже в третий раз высаживался на остров, но эта высадка стала для него последней.

Мы присутствовали на первом допросе главаря диверсантов. Он подробно рассказал об особенностях своей подготовки в лагерях недалеко от города Майами, о тех людях из ЦРУ, которые участвовали в этом. Задача группы заключалась в том, чтобы проникнуть в город Сантьяго и взорвать основную тепловую электростанцию, питавшую весь город. Выполнить эту задачу им не удалось.

Примерно через неделю руководство Восточной армии организовало выставку вооружения, боеприпасов, взрывчатки и другого имущества, которое было изъято у диверсионной группы. На этой выставке побывало много жителей Сантьяго. Было организовано посещение выставки и для советских военных специалистов, переводчиков и членов их семей. Пояснения давал лично командующий Восточной армией. На этот раз арест диверсантов прошел без потерь личного состава армии. В предшествующих подобных операциях без ранений и гибели солдат и офицеров РВС, к сожалению, не обходилось.

После этого события минуло более восьми лет. Я к тому времени окончил ВИИЯ, прослужил четыре года на Северном флоте и в сентябре 1975 году был зачислен в штат седьмого (специального) управления Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. В 1978 году я был неожиданно приглашен в кадры 10-го Главного управления Генерального штаба, где от имени Государственного Совета Республики Куба мне была вручена медаль «20 лет РВС Кубы» за участие в специальной операции в 1969 году. Это была приятная неожиданность, учитывая, что кубинская медаль явилась моей первой иностранной наградой. Кроме того, мне казалось, что времени прошло уже немало, и кубинцы забыли о тех, давно минувших событиях и их участниках. Но, к счастью, это оказалось не так.

10. Городок Баракоа. Место первой высадки Христофора Колумба.

Мне хотелось бы упомянуть об одном старинном кубинском городке Баракоа, расположенном на востоке Кубы сравнительно недалеко от города Гуантанамо и американской ВМБ. Дорога, ведущая от кубинского города Гуантанамо в город Баракоа, проходит через горы, в которых на одном из перевалов устроена смотровая площадка Ла Фарола (La Farola) – маяк. Она знаменита тем, что с её высоты видны слева серо-зелёные воды Атлантического океана, прямо через пролив смутно вырисовывается остров Гаити, а справа расстилается почти фиалетовое, очень глубокое у берегов Кубы (более 5 тысяч метров) Карибское море.

кактус

Кактусы – гиганты на востоке Кубы в районе Гуантанамо.

Сам городок Баракоа совсем небольшой, со старинными узкими, вымощенными булыжником улочками. Они, кажется, сохранили дух той далёкой эпохи, когда по ним гарцевали на лошадях испанские конкистадоры, шаг за шагом покорявшие для своих королей новый материк, открытый Христофором Колумбом. Здесь есть единственное место на Кубе, связанное с пребыванием первооткрывателя Америки. На набережной океана установлен высокий деревянный крест из твёрдых пород дерева. Легенда гласит, что точно такой крест приказал срубить адмирал 12 октября 1492 года на том месте , где ступила на берег его нога после долгого и трудного плавания. Такие кресты водружали испанцы на открываемых землях, что означало — отныне эти земли принадлежат на правах собственности христианским монархам с Пиренейского полуострова. Каждые сто лет крест меняют, восстанавливают его точно таким, каким его впервые установил более 500 лет назад сам Колумб.

В этом городке, кажется, история задержала свой стремительный бег, всё вокруг старинное: архитектура, памятники, транспорт и даже люди – потомки первых испанских колонизаторов. Население на 100% белокожее, в отличие от остального населения Кубы. Сюда испанцы не стали завозить негров из Африки. В начале колонизации им было достаточно живших в те времена индейцев, коренных жителей острова. Но с годами превращенные в рабов они все вымерли от тяжелого труда и болезней, завезённых европейцами. Индейцы пытались восставать против гнёта колонизаторов, но всякий раз их жестоко усмиряли, уничтожая сотнями и тысячами, пока все коренные жители не были истреблены. В центре города стоит памятник вождю индейцев Атуэю – единственному оставшемуся индейцу, но запечатленному в бронзе. По преданию, возглавив восстание рабов, он был схвачен испанцами и сожжен на костре.

крест

 

 

 

Город Баракоа. Крест на месте высадки Христофора Колумба 12 октября 1492 г.

И ещё одна несколько странная достопримечательность была обнаружена нами во время пребывания в городе Баракоа в тот далёкий уже 1969 год. Командир кубинской дивизии, у которого мы были в гостях, неожиданно спросил у нас:

— А знаете, здесь в городе живёт одна русская, которая убежала от вашей социалистической революции, но уже в пожилом возрасте её здесь настигла наша социалистическая революция? Нет ли желания познакомиться с этой женщиной?

Он пригласил сопровождавшего нас офицера, и мы с генералом проехали к отелю, где пожизненной хозяйкой была русская женщина. Она встретила нас очень любезно, предложила кофе.

Эта женщина, имени её я не помню, стала нам рассказывать историю своей жизни. Дочь богатых и знатных родителей из Петербурга, где она жила в 1917 году, были против её брака с дипломатом из посольства Греции. Однако, она всё-таки вышла за него замуж и они решили выехать из России. Вначале они остановили свой выбор на Венесуэле, но там произошел очередной военный переворот, и греко-русская чета остановилась в кубинском городе Баракоа. Им он показался тихой и уютной гаванью, далёкой от революций.

— Мы с мужем и во сне не могли себе представить, что сюда, в забытую богом «дыру» за океаном, доберётся социализм, — сетовала хозяйка гостиницы.

Они купили гостиницу, куда приезжали на отдых иностранцы, в первую очередь американцы, и жили своей семьёй безбедно до самой революции. Во время партизанского движения против диктатуры Батисты в конце 50-х годов русская, как её там все называли, помогала повстанцам «барбудос» (бородачи), укрывала раненых от ищеек проамериканского режима, помогала им медикаментами.

После победы революции 1 января 1959 года и последовавшей затем национализации, в порядке исключения команданте Фидель Кастро разрешил оставить гостиницу русской в частной собственности. Она почти забыла родной язык и говорила с нами на странном сочетании испанских и русских слов. Ей было бы лучше говорить по-испански, но она просила нас разрешить ей рассказывать по-русски. Она жаловалась на то, что здесь годами не услышишь русской речи. Многие русские слова она вспомнить не могла, и мне приходилось помогать ей находить эквивалент испанским выражениям. Например, говоря о своём здоровье, несколько раз она повторяла кальку с испанского «циркуляция крови» – circulacion de sangre, совершенно забыв русское слово «кровообращение». Просто не могла вспомнить многих русских слов. Так человек, оторванный от своей родины, за многие десятилетия пребывания на чужбине может почти совсем забыть даже свой родной язык. И ещё одно наблюдение сделал я после встречи со старой жительницей Петербурга. Она сохранила в первозданности «питерский» язык, на которым говорила знать столицы Российской империи в начале 20 века. Эта встреча произвела на меня какое-то странное, чуть тягостное впечатление. Правы были кубинцы, подчёркивая, что она сама себя сделала затворницей, лишившись родины и возможности общаться на родном языке.

11. Жизнь группы советских военных специалистов и переводчиков.

В период пребывания на Кубе советские военные специалисты и переводчики знакомились с жизнью и бытом кубинского народа, посещали музеи, памятные места, связанные с героическим прошлым страны, освободительной борьбой кубинцев против испанских колонизаторов и диктатуры проамериканского режима. Для отдыха выезжали на пляжи Сибоней и Калетон Бланко в окрестностях города Сантьяго и Гуарда ла Барка к северу от города Ольгин. Кубинцы всегда оказывали помощь и содействие в организации и проведении таких поездок. Для укрепления дружбы проводились совместные мероприятия военнослужащих Восточной армии и членов группы военных специалистов. Как правило, это было приурочено к государственным и военным праздникам СССР и Кубы.

На экскурсии в городке Сибоней на побережье Карибского моря. У дома-музея, откуда группа молодых повстанцев во главе с Фиделем Кастро осуществила нападение на казармы Монкада в г. Сантьяго 26 июля 1953 г. Щеглов А.Ф. третий слева.

Здесь ещё раз следует упомянуть город Баракоа. Он ещё известен тем, что в его окрестностях много плантаций кофе-бобов. Они зреют здесь во влажном и жарком тропическом климате, а после сбора урожая зёрна сушат и отправляют на шоколадную фабрику, которая расположена здесь же, неподалёку. Нам показали весь процесс переработки зёрен какао и приготовления шоколадных плиток. Кубинский шоколад вкусный и пользуется спросом у иностранных туристов. Наши военные специалисты с членами семей любили экскурсии на шоколадную фабрику в городе Баракоа и хранили чуть горьковатые плитки до возвращения на родину.

группа

На экскурсии в горах. Щеглов А.Ф. второй справа

Наша группа военных специалистов и переводчиков при штабе Восточной армии в течение 10 дней выезжала на сафру, так кубинцы называют сезон уборки (рубки) сахарного тростника. Он длится на Кубе с октября по май, в так называемый «сухой сезон», когда выпадает значительно меньше дождей, чем в летние месяцы. Мы, конечно, никакие не «мачетеро» — профессиональные рубщики тростника. Слово «мачетеро» происходит от мачете – большого длинного ножа, больше похожего на короткий меч, но заточенный с одной стороны, предназначенного для рубки тростника, кустарника, мелких деревьев. После нашей рубки тростника кубинцам приходилось вести зачистку наших огрехов. тростник

Советские военные специалисты и переводчики вместе с кубинцами на уборке сахарного тростника. Щеглов А.Ф. во втором ряду, третий слева.

Заключение.

В начале февраля 1970 года наша командировка подошла к концу. Языковая группа после годичного пребывания в Республике Куба, значительно пополнив свои знания испанского языка, возвратилась в стены Военного института иностранных языков.

После возвращения из командировки, мы вновь продолжили обучение в институте теперь уже на 8 семестре, т.е. вторая половина 4 –го курса. Из предметов по первому и второму языкам продолжались углублённое изучение аспектов языка: военный перевод, общий перевод, синхронный перевод, грамматика испанского языка, испанская литература, домашнее чтение. Продолжалось изучение специальных предметов, а также тактики, военного искусства, страноведческих дисциплин. Мы изучали изобразительное искусство нашей страны и зарубежных стран. Нас учили выступать перед различными аудиториями – от личного состава воинских частей и студенческих аудиторий до рабочих коллективов. Однажды мне поручили выступить перед коллективом Московского ликеро-водочного завода «Кристалл» — главного «водочного» предприятия страны. Нас тренировали не бояться, не стесняться любых коллективов, а это достигается только практическими действиями.

В моей памяти навечно остались имена и образы профессорско-преподавательского состава института, за шесть лет сделавших из обыкновенных молодых ребят высокопрофессиональных специалистов со знанием двух иностранных языков и специальной подготовкой, с практическими навыками владения ими, позволившими нам стать уважаемой частью офицерского состава Вооруженных Сил СССР, готовыми к выполнению сложных специфических задач командования как в стране, так и за рубежами нашего отечества.

Капитан I ранга Щеглов Александр Фёдорович,

Москва, январь 2016 года

3 thoughts on “Александр Щеглов, С-1971. Куба 1969 год.

  1. Евгений Кукишев, Запад 1971
    Большое спасибо за замечательную публикацию про работу на Кубе!Знакомые по совместной учёбе лица!
    С уважением, Е.Кукишев, З-71.

  2. Яков Свирида, С-71
    С Сашей Щегловым учились на спецфакультете, он окончил ВИИЯ курсом раньше. В 2014 г. я с ним дважды встречался и мы обменялись кое-какими материалами о ВИИЯ и с его флешки сбросил его воспоминания в 4-х частях. К сожалению, при замене своего мобильника я потерял его № телефона и хотел бы с ним наладить связь. Если он придет на встречу 7 февраля, то эта проблема будет снята.
    Позвоните мне, пожалуйста, в удобное для Вас время и мы договоримся о встрече.
    С уважением Я. Свирида

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.