Александр Сидоров, Восток 1975. 16 лет в Китае.

Любые истории мемуарного плана лично у меня всегда вызывали идиосинкразию. Так и видишь себя в виде шамкающего деда, кропающего «Малую землю». Кому это надо, думаешь, зачем людям вообще чьи-то личные воспоминания о событиях, участниками которых они не были? Так что, жена, не пили ты меня. Да, некоторые мои знакомые пишут уже третий том о своей славной судьбе, начиная с детского сада. И это, по-твоему, пример для подражания? Терпеть не могу графоманов, а попутно и людей, не понимающих, что тосты должны быть краткими. Так и хочется сказать: «Э, не умеешь, генацвале. Гиви, скажи тост». Гиви: «Тост!». Ну ладно, подруга, считай, что уговорила. Страницы две-три, ну или как получится. Начну писать, тормоза откажут и пошло-поехало. Сама напросилась.

Итак, безмозглое детство опустим. Судьба начала выстраиваться с момента поступления в ВИИЯ в ужасно далеком 1970 году. Вместо запрошенного персидского или арабского получаю удар под дых – китайский язык. Ну что ж, китайский так китайский. Как говорится, не так страшен черт… На первых порах напрягает вовсе не учеба, а армейщина, жизнь в казарме и почти полный отрыв от иной, гражданской жизни. Там, за решеткой кованого забора остались друзья, домашний супец и мамины котлетки, «Beatles», «Машина времени» и модные «Червоны гитары» из тогда еще братской ПНР.

Да, раз уж помянул, то коротко о музыке. 70-е годы для меня — пора смены музыкальных увлечений, мягкий переход от повальной битломании 60-х к сочным басам «Black Sabbath», «Uria Heep» и «Led Zeppelin”. За хард-роком расцвела культура рок-оперы. Теперь понимаю, как нелегко было замполиту полковнику Мякишеву Фаддею Тимофеевичу проводить линию партии в отдельно взятом музыкальном коллективе курса – ансамбле «Спектр». Нам хочется петь любимые арии из Уэбберовского “Jesus Christ Super Star”, а партия и комсомол требуют советского хита про ребят с 80-й широты.

Курс с замполитом Мякишевым Ф.Т.

В духе двойной бухгалтерии тех лет мы так и делали: для своих пели англоязычные хиты, для начальства – БАМовский кич. Так и стали лауреатами конкурса вокально-инструментальных ансамблей Лефортовского (тогда Калининского) района. А пиком славы «Спектра» стало наше выступление в Политехническом музее. Первый состав группы, чтобы не писали потом забывчивые друзья, родился на «Степановском» мега-курсе и был в основном «китайским». В качестве солиста и аккордеониста выступал отличник и любимчик начальника курса майора Степанова Саша Бодрягин, на басе дергал струны Сережа Стецун, я выдавал ритм на крутой по тем временам электрогитаре чешской марки «Торнадо». «Золотым» голосом и скрипачом группы заслуженно стал «таец» Вадик Михневич. Игорь Переверзев с младшего курса возник в составе чуть позже и добавил группе профессионализма своей виртуозной игрой на ф-но.

Спектр: Стецун и Сидоров

Параллельно шла учеба. Лично меня китайский язык не напрягал. Язык логичный, грамматически простой и жестко структурированный. Да, вы скажете, а иероглифика? Согласен, это вам не буковки писать. С другой стороны, зубри себе по ночам иероглифы да пой свои четыре тона в казарменном туалете. Есть слух и память – уже не пропадешь, а если при этом имеешь толику способностей и гран таланта – быть тебе звездой перевода. Если, конечно, в осназ не распределят.

Языковая база, которую мы получали в те годы в ВИИЯ-ВКИМО, была вполне приличной. Да, мы почти не говорили на языке и плохо воспринимали речь носителей на слух. Но мы умели переводить и понимать достаточно сложные тексты общественно-политического и военного характера. Спасибо В. Щичко, В. Ростовцеву и, конечно, И.Д. Кленину. А благодаря настойчивости В.Ф. Сысоева, натаскивающего нас в написании сложных иероглифов, мы легко читали тексты «свободной» китайской прессы Тайваня и Гонконга.

Как оказалось впоследствии, разговорный язык натренировать на практике гораздо легче и быстрее, чем обучить грамматике и основам перевода. Жаль, что сейчас все наоборот: под влиянием западной и китайской методической школы, а вернее, ее отсутствия, теперешние выпускники многих вузов могут сносно болтать в рамках топиков, но тупо таращатся в самые простые газетные тексты. Увы!

Но вернемся в жанр мемуаристики. Конец 70-х годов, как помнит старшее поколение, был временем почти полного отсутствия каких-либо отношений между СССР и Китаем. Поэтому, когда меня, старшего лейтенанта спецпропаганды Политуправления ДВО (Хабаровск), пригласили поработать переводчиком на очередное заседание Советско-Китайской комиссии по судоходству на погранреках, я получил редчайший для офицера шанс увидеть живых китайцев и проверить свою профпригодность.

Раз в году на метровом льду Амура в районе Благовещенска прокладывалась дорога до городка Хэйхэ, пограничники открывали проход в колючей проволоке, и черные «Волги» с нашими речниками, представителями МИДа и товарищами с особо горячими сердцами и чистыми руками, вздымая снежную пыль, с помпой прибывали в переговорную гостиницу. По полдня шли упорные бодания с выяснением вины сторон в тех или иных авариях судов на Амуре и Уссури, а затем мы, забыв о распрях, садились за обеденный стол.

Китайцы великая нация, но их главная культура – это культура жратвы. Ноздри изюбра, лапы медведя, медузы в уксусе – недоедавший в те годы Китай выставлял нам все лучшее, все, чем можно удивить бывших «старших братьев». Маотай, правда, на мой неутонченный вкус, откровенная гадость. И что в нем находил «патриарх» китайских реформ товарищ Дэн? Но надо признать, что как любой крепкий напиток, маотай в немалой степени способствовал общению и некоторому смягчению идеологических противоречий.

Установка, данная нам курирующим замминистра МИД СССР М.С. Капицей (кстати, выпускником ВИИЯ), запрещала обсуждать с китайцами внутреннюю и внешнюю политику. Для закрепления этой линии глава делегации постановил: за столом и в номерах всем сосредоточиться исключительно на анекдотах, но только без политики! Думаю, бедная китайская прослушка сломала себе все мозги, расшифровывая еврейские шуточки и хохмы. Зато какой пласт неформальной лексики был освоен нашими коллегами-переводчиками с китайской стороны!

Повторю мысль, высказанную ранее: живое общение с китайцами при наличии хорошей языковой базы быстрее всего развязывает язык и переводческую моторику, и к концу месячных переговоров я уже достаточно уверенно работал вторым номером после гораздо более опытного мидовского сотрудника Алика Мачульского, прожившего в Китае много лет.

Чем отличалась система МИДа на фоне тогдашней советской армии, так это в целом доброжелательным отношением к своим людям. Ты можешь не быть семи пядей во лбу, но ранг старшего или как минимум просто советника (в наших координатах это звание полковника) ты по-любому получишь. Но это отвлечение, основанное на опыте последующих лет, когда мне довелось работать в этой славной структуре.

По отношению ко мне МИД уже тогда повел себя супер благородно и прислал в институт именное письмо с похвалами в мой адрес. Кафедре китайского языка во главе с легендарным Иваном Дмитриевичем Клениным, были нужны офицеры, имеющие войсковой и, главное, практический переводческий опыт. Так после 7 лет службы на Дальнем Востоке и Монголии я оказался в Москве. Последующие 9 лет я проработал на кафедре, обучая молодые поколения китаистов, а попутно обучаясь и сам. И если бы не развал СССР и тогдашней армии, да не острая необходимость обеспечивать растущие потребности растущей семьи, я бы, возможно, и по сей день сеял разумное и вечное.

Но, к счастью, меркантильные, а точнее, прагматичные соображения победили, и я ушел в бизнес. Набрав за несколько лет коммерческого опыта, я неожиданно получил предложение перейти на дипломатическую работу. Мечта первокурсника ВИИЯ стала явью, но, увы, только 20 лет спустя. С должной скромностью смею предположить, что мои личные таланты сыграли в этом приглашении не самую важную роль. Главным фактором возникновения вакансий в столь закрытой и элитарной мидовской системе стал острый кадровый голод 90-х годов. Старые дипломаты советской школы после развала державы были частично вычищены, частично ушли сами в поисках более стабильных и высоких доходов. На их место пришли молодые дипломаты из МИДа РСФСР, а также мобилизованные для латания дыр ученые из разных институтов и исследовательских центров. Ну и такие, как я, бывшие служивые люди и коммерсанты с практическим опытом работы в Китае и других странах.

В моем случае в плюс сработал и фактор хорошего владения китайским языком. Уже в первые месяцы работы на Смоленской площади мне, помимо основных обязанностей, связанных с должностью первого секретаря Первого департамента Азии (в просторечии ПЕРДА), пришлось вспомнить молодость и попахать переводчиком. До сих пор явственно ощущаю нервный мандраж того дня, когда мне поручили переводить встречу верхушки Государственной Думы (Г. Селезнев, Г. Зюганов, В. Жириновский, А. Явлинский) с Председателем КНР Цзян Цзэминем. Ох уж этот Жириновский! После такого боевого крещения меня включили в список резерва МИДа для дублирования Кирилла Барского, талантливого переводчика-китаиста (ныне Посол в Таиланде). За годы работы в МИДе и посольстве РФ в КНР мне довелось обеспечивать перевод на китайский многим знаковым фигурам тогдашней российской власти. Для самоутверждения обозначу некоторых из них: вице-премьеры Я. Уринсон и Б. Немцов, министры экономики Г. Греф, атомной промышленности Е. Адамов, обороны И. Сергеев, главком ВМФ В. Куроедов и десятки других государственных деятелей. С некоторыми, как, например, Сергеем Кужугетовичем Шойгу, тогдашним министром МЧС, сложились исключительно доброжелательные отношения. Изумительный человек, вдумчивый, спокойный и доброжелательный к людям. Освоив с моей подачи слово «се-се» (спасибо), он с юмором трансформировал его в «си-ся» и с успехом использовал на всех переговорах с китайцами. Вам «си-ся», и Вам тоже «си-ся».

С иными, типа Е. Адамова, приходилось вступать в конфликты: как человек из мира физики он явно недолюбливал нашего брата, лирика. Во время встречи с премьером Госсовета Чжу Жунцзи стал читать тому лекцию по тонкостям технологии строительства АЭС на легкой воде. Мало того, что говорил он исключительно на научном волапюке, но и делал это скороговоркой, без малейших пауз на перевод. Пришлось в мягкой форме попросить министра не частить. Обиделся. Вершиной работы в переводе могу смело назвать 2001 год. По поручению Посла РФ в Китае И.А. Рогачева я сопровождал на отдых в Даляне Первого Президента России (если помните, именно такой титул получил после ухода в отставку Б.Н. Ельцин). Переводить его было легко и просто, поскольку Борис Николаевич не любил говорить витиевато, строил фразы неспешно и весомо. После обеда ложился отдыхать и врубал в номере жесткий рок на всю мощность (Б.Н. был несколько глуховат). Как и Шойгу, Б.Н. освоил самое важное слово «се-се», которое в его произношении звучало как «сэсэ» с ударением на второй слог. Китайцев это умиляло. Интересной сложилась беседа Б.Н. Ельцина с тогдашним губернатором провинции Ляонин Бо Силаем. Оба высокого роста, оба с четко ощущающейся аурой вождей, они сразу понравились друг другу. «Я Вам скажу, господин Бо, уверен, быть Вам членом Политбюро и даже его первым лицом», — с доброжелательной улыбкой сказал Б.Н. Бо Силаю, приехавшему из Шэньяна на встречу с Первым Президентом России. «Бу гань дан, бу гань дан! (не достоин такой чести)», — несколько испуганно отозвался Бо Силай. И как в воду глядел: через 12 лет его сняли с поста секретаря КПК города Чунцин и, обвинив в коррупции и злоупотреблении полномочиями, приговорили к пожизненному заключению.

С семьей Ельциных в Даляне

Работа в МИДе, полученный опыт и обретенные знакомства вывели меня обратно в бизнес. В 2002 году я принял предложение возглавить пекинский офис транснациональной компании «РусАл» Олега Дерипаски, где и проработал с огромным удовольствием последующие 12 лет. Работал бы в Пекине и дальше, но добила ужасная экология. Для тех, кто не знает: быстрое промышленно развитие превратило Китай в мастерскую мира, и, как следствие, в одну из самых экологически неблагополучных стран мира. Уровень загрязнения рек, озер, почвы и воздуха здесь достигает катастрофических показателей. 90% подземных вод и 75% рек токсичны и не пригодны даже для полива. В Пекине и 200 других крупных городах страны загрязнение воздуха в 5 и более раз превышает допустимые нормы ВОЗ. Перед возвращением в Россию я так попрощался с Поднебесной:

В Китае прожито немало

И ярких дней, и светлых лет.

Здесь жизнь кипит, одна лишь жалость –

Не для здоровья, а во вред.

Здесь едкий смог здоровье душит,

Тут не увидишь чистых рек,

Сама себя натужно рушит

Страна с миллиардом человек.

Но не к лицу поэту злоба,

Не стоит пальцы в веер гнуть.

Кто видит в зеркале лишь ()опу

Тому давно пора в Европу,

Как говорится, в добрый путь!

Вот так, на поэтической ноте, я и завершаю свое несколько сумбурное повествование. Предупреждал же, что тормоза откажут и в 3 страницы не уложусь. Примите самые искренние извинения.

Ваш Сидоров Александр Эдуардович, В-75

6 thoughts on “Александр Сидоров, Восток 1975. 16 лет в Китае.

  1. В жизни раз бывает…16 лет!
    Саша, дорогой,
    профессионально, интересно, познавательно, впечатляюще и т.д., и т.д.
    Завидую «белой» завистью тем, кому судьба дала возможность, пусть не сразу, но продолжить развивать то «китайское», что, ты прав, дал наш незабываемый ВИИЯ. В нужный час оказался ты востребованным, использовав шанс на 150% и став блестящим специалистом! Не забывая при этом своих ребят и по-человечески откликаясь на просьбы о помощи… А твои несколько страниц воспоминаний реально заслуживают внимания и размещения в Книге о ВИИЯ в качестве достойного примера достижения цели, трудолюбия, таланта и оптимизма выпускника Военного института иностранных языков, представителя «степановского» Востока-75! Нам есть чем гордиться!
    Дальнейших успехов, здоровья тебе и твоим близким!

    Алексеенко Анатолий, Восток-75

  2. Яков Фоменко, Восток 1981
    Спасибо Сидорову!
    Очень интересно написал! Не зря.
    Евгений, и Вам спасибо за то, что собираете такой материал!
    Яков

  3. Константин Кошелев, Восток-1975
    Спасибо огромное, Женя.
    Прекрасно написано, с чувством и с хорошим юмором.
    Сашу я, к сожалению не помню и зрительно бы не узнал: столько лет прошло…

    С уважением,
    Конст. Кошелев.

  4. Аркадий Логвинчук
    Саша, спасибо за реминисценции, которые ты вызвал своим очерком. Все так, как ты пишешь. Я тоже несколько раз участвовал в переговорах в Хэйхэ, только мне повезло — все три раза они были летом. Какой же ты был худенький в курсантах! Но, судя по всему (в частности, по музыкальному творчеству), уже тогда незаурядность была твоей отличительной чертой. С момента нашего знакомства в ДВО я невольно сразу отметил эту черту. Не зарывай ее в землю 🙂 Впереди много славных дел. Здоровья, удачи!
    Аркадий Логвинчук

  5. Саша, Привет!
    Это Каминский из «безмозглого детства» 🙂
    Помнишь, как меня в комсомол не хотели принимать?
    Рад, что ты нашелся 🙂
    Лет 10 или 10 с небольшим на Одноклассниках появились многие из наших.
    К Вороне даже в гости ездил.
    А про тебя ничего внятного слышно не было.
    Сейчас решил еще раз попробовать.
    А Дромашко — кто бы мог подумать http://ipnk.basnet.by/page/835/
    Если это он. Но вроде он
    Всего наилучшего!

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.