Юрий Лебедев, Запад-1976. Брать или не брать Ленинград?

Брать или не брать Ленинград?
(историко-лингвистический анализ на основе дневников немецких генералов)

Захват Ленинграда являлся составной частью немецкого плана «Барбаросса». В первые дни войны против Советского Союза немецкое командование не сомневалось в своем молниеносном успехе. Но по мере усиления сопротивления советских войск гитлеровский генералитет начал расходиться в оценках будущности города на Неве.
Командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал Вильгельм Риттер фон Лееб, несмотря на постоянное снижение темпа продвижения, не собирался отказываться от штурма Ленинграда. В отличие от него начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер решил в конечном итоге ограничиться блокированием Ленинграда. Оба представителя немецкого командования вели служебные дневники, в которых отслеживали наступление немецких войск на Ленинград.
Первым название города на Неве озвучил Гальдер.
2 июля 1941 года он записал: «4-я танковая группа должна, выставив заслоны южнее и севернее Чудского озера, оцепить Ленинград» . Здесь еще нельзя утверждать, что Гальдер решил город не брать и ограничиться его блокадой, но само слово «оцепить» не говорит о взятии его с ходу. Вначале город предполагалось блокировать, а дальше действовать по обстоятельствам.
Лееб о замыслах Гальдера не знал. Он следовал положениям плана «Барбаросса», согласно которым группа армий «Север» как раз должна была захватить город на Неве в кратчайшие сроки.
3 июля о Ленинграде заговорил Лееб. Его запись в дневнике противоречила тому, что за день до этого озвучил Гальдер. Лееб написал о скором захвате города: «В 11.00 к нам прибыл полковник Шмундт, главный адъютант фюрера. Фюрер в высшей степени доволен тем, как развиваются боевые действия. Он придает большое значение скорейшей нейтрализации русского флота с тем, чтобы немецкие транспорты снабжения вновь могли курсировать по Ботническому заливу. Исходя из этого, так важен быстрый захват Петербурга и Ревеля ». В данном случае Гитлер во главу угла поставил не политический, а военно-экономический аспект.
Между Гальдером и Леебом возникли первые разночтения судьбы Ленинграда. 3 июля Гальдер записал в дневнике: «4-я танковая группа должна блокировать Ленинград в районе между Финским заливом и Ладожским озером». Этот день оказался показательным в плане отражения несогласованности действий между верховным командованием вермахта (ОКВ) и главным командованием сухопутных войск (ОКХ). Адъютант Гитлера авторитетно заявлял о необходимости захватить Ленинград, в то время как начальник штаба (ОКХ) желал город блокировать. В дальнейшем эта неразбериха нарастала.
4 июля Гальдер принял план Гитлера быстрого захвата Ленинграда к исполнению, но от своей мысли блокирования города не отказался. Именно в этот день он впервые употребил термин «Erledigung», завуалировав свою идею окружения Ленинграда словом, имеющим несколько значений, таких как: «решение вопроса», «улаживание дела», «исполнение», «выполнение задачи». Вот как это выглядело в его записи: «В ходе продвижения наших армий все попытки сопротивления противника будут, очевидно, быстро сломлены. Тогда напрямую перед нами встанет решение вопроса о Ленинграде и Москве». В немецком варианте фраза выглядела следующим образом: …«dann wird die Frage der Erledigung Leningrads und Moskau an uns herantreten» . Во всех изданиях «Военного дневника» Гальдера на русском языке предложение звучит так: «Тогда перед нами вплотную встанет вопрос о захвате Ленинграда и Москвы». Перевод некорректный. Видимо, переводчик ориентировался в первую очередь, не на существительное Erledigung, а на глагол erledigen, который в разговорном варианте означает «убить, прикончить (кого-л.), покончить (с кем-л.)». (См.: Большой немецко-русский словарь. М.: Русский язык, 1997. С. 435.). Основная мысль Гальдера заключалась в том, что с Ленинградом нужно, действительно, покончить, но не с помощью кровопролитного штурма, а принуждением его к капитуляции. Задача состояла в том, чтобы блокировать многомиллионный город, подвергнуть его лишениям, голодному измору и заставить в конечном итоге добровольно сдаться. Гальдер рассчитывал, что таким способом удастся уберечь немецкие войска от больших потерь и сохранить их боеспособность для выполнения задач на других участках Восточного фронта. Примечательно, что в последующем Гальдер употреблял либо размытое по своему значению слово «Erledigung», либо конкретно говорил о необходимости блокирования города. Слово «захват» („Einnahme“, „Ergreifung“, „Eroberung“, „in Besitz nehmen“) применительно к Ленинграду в его дневнике ни разу не прозвучало.
7 июля к теме Ленинграда вновь обратился фельдмаршал фон Лееб: «С девяти часов утра до обеда у нас находился главнокомандующий сухопутными войсками (ОКХ). Группа армий «Север» должна овладеть Петербургом, по возможности высвободив при этом части для ведения боевых действий в районе озера Ильмень». Фельдмаршал Браухич, а именно его имел в виду фон Лееб, подтвердил слова Гитлера о необходимости захвата Ленинграда, но одновременно впервые дал понять, что не все силы, ориентированные на овладение Ленинградом в соответствии с первоначальным замыслом, будут теперь задействоваться для этого. Соединения, предназначенные для боев в районе озера Ильмень под Новгородом, в нужный момент могут быть переориентированы для выполнения новой задачи на московском направлении. Это был, по существу, первый официально объявленный отход от плана «Барбаросса».
8 июля Лееб впервые получил из Берлина указание, которое расходилось с недавними словами Браухича, о чем сделал запись в своем дневнике: «Ленинград должен быть блокирован между Ладожским озером и Кронштадтской бухтой». Это произошло благодаря настойчивости Гальдера, который повлиял своей убедительной аргументацией на верховное командование вермахта (ОКВ). Однако, подчинившись приказу, Лееб все же не оставлял мысли захватить Ленинград. Овладение Ленинградом после его окружения все равно оставалось первостепенной задачей Лееба. Об этом свидетельствовал и приказ № 1660/41 по группе армий «Север» за этот же день, где говорилось: «Группа армий «Север» продолжает наступать на Ленинград и захватывает Ленинград».
12 июля Лееб записью в своем дневнике отразил сумбур, царивший в верхних эшелонах вермахта относительно судьбы Ленинграда: «Фюрер уже больше не придает особого значения Петербургу. Несколько дней назад адъютант фюрера полковник Шмундт, который побывал у нас, говорил совершенно противоположное. Какая информация является правильной?
13 июля Гальдер подтвердил своей дневниковой записью, что Гитлер все больше укреплялся в мысли блокировать Ленинград: «Фюрер согласился с предложенным планом операции… На фронте группы армий «Север» решающей задачей является выход в район севернее озера Ильмень и Ладожским, блокада Ленинграда с востока». В этот день Гальдеру уже не было смысла прикрывать словом «Erledigung» идею блокирования Ленинграда. Более того, начальник штаба ОКХ своей записью засвидетельствовал, что Гитлер сам употребил словосочетание «блокада Ленинграда».
14 июля события продолжали развиваться в нежелательном для Лееба направлении. С огорчением он занес в свой дневник: «Основной свой удар 4-я танковая группа должна нанести правым крылом, чтобы перерезать железнодорожное сообщение между Ленинградом и Москвой, а сам Ленинград должен быть отрезан, в первую очередь, с юго-востока». С этого момента возникли явные разногласия между Леебом и Гальдером относительно судьбы Ленинграда.
15 июля Гальдер указал начальнику штаба группы армий «Север» генералу Бреннеке, что «задача группы армий пока состоит не в овладении Ленинградом, а только в его блокировании». Этими словами он прояснил достигнутое на данный момент взаимопонимание между ОКХ и ОКВ в отношении Ленинграда.
21 июля к Леебу в штаб группы армий «Север» прилетел Гитлер. Он хотел ознакомиться с ходом выполнения задач по Ленинграду на месте. Ему казалось, что капитуляция города уже не за горами. С ним прибыл спецкурьер, который должен был немедленно доложить фюреру о падении Ленинграда. В штабе Лееба курьеру сказали, что ему придется задержаться, по крайней мере, на две недели. Через полмесяца он убыл в сильном разочаровании от невыполненной миссии.
Гальдер в тот же день послал телеграмму начальнику штаба группы армий «Север» генералу Бреннеке, приказав представить свои соображения, относительно того, как будет решаться вопрос с Кронштадтом и Ленинградом. При этом он вновь употребил слово „Erledigung“.
22 июля Лееб подписал приказ № 1750/41 о продолжении операции. Пункт 2 приказа гласил: «Группе армий «Север» продолжать наступление с главной целью окружить Ленинград и перерезать железную дорогу Ленинград – Москва». Лееб все отчетливее видел возрастающее сопротивление советских войск и осознавал, что с ходу огромный город взять не удастся.
23 июля произошло несколько важных событий, касавшихся судьбы Ленинграда. На высшем уровне в директиве ОКВ № 33а от 23.7.41 г вновь была озвучена идея захвата Ленинграда. Вызвано это новое решение было очередным импульсивным желанием Гитлера овладеть советскими военно-морскими базами в Кронштадте и Ленинграде. В своем дневнике Лееб отметил, что «для фюрера овладение Петербургом (из-за военно-морской базы русских) важнее, чем захват Москвы».
Это решение Гитлера о захвате Ленинграда продержалось лишь двое суток. Починившись ему, Гальдер, тем не менее, в дневнике в этот же день 23 июля записал следующее: «Сил будет достаточно (при правильном их использовании!) для того, чтобы отрезать Ленинград, сузить кольцо окружения вокруг города и таким образом лишить русский флот его базы». Слово «захват», как и в предыдущих случаях, у него отсутствовало. Обладая стратегическим мышлением, Гальдер смотрел далеко вперед. Он понимал, что Балтийский флот можно нейтрализовать, выгнав его из Таллинна в Ленинград. Там он будет обездвижен путем блокирования города. Так оно позднее и случилось .
25 июля ОКВ и ОКХ окончательно определились с судьбой Ленинграда: город предстояло брать не приступом, а принуждением к капитуляции. Это подтвердил главный заместитель Гитлера по военным делам, начальник штаба ОКВ генерал-фельдмаршал В. Кейтель. В беседе с командующим группой армий «Центр» фон Боком, касаясь общих планов на будущее, Кейтель сказал: «Ленинград необходимо быстро отрезать и взять измором. Это имеет важное политическое, военное и экономическое значение» .
26 июля к Леебу с докладом явился генерал-лейтенант Бреннеке, начальник штаба группы армий «Север». Накануне он встречался с начальником генерального штаба сухопутных войск Гальдером, который подтвердил ему слова Кейтеля. Командующий группой армий «Север» занес в свой дневник: «Ленинград не следует брать, его необходимо лишь окружить». Исходя из этого, командование группы подготовило в этот же день новый приказ, который гласил: «Цель – окружение Ленинграда».
30 июля Леебу позвонил Кейтель. Командующий группой армий «Север» так это отразил в своем дневнике: «Беседа с фельдмаршалом фон Кейтелем: фюрер намерен в качестве первой цели блокировать Ленинград, затем на очереди Донецкий бассейн. Обе цели рассматриваются по политическим причинам. Лишь третьей целью будет Москва. Группа армий «Север» должна получить, исходя из этого, 8-й авиакорпус».
1 августа в личном блокноте Лееба появилась такая запись: «После обеда поступила инструкция ОКХ: первоочередная цель – Москва. Ленинград следует только окружить». В очередной раз Лееб удостоверился, как плохо было налажено взаимодействие между ОКВ и ОКХ. Указания в верхних эшелонах противоречили друг другу и взаимно исключали отданные распоряжения. Это наглядно проявилось и в последующие дни.
4 августа уже Гальдер уделил внимание Ленинграду со ссылкой на совещание в штабе группы армий «Центр». Он записал в дневнике: «Итоги совещанию подвел Гитлер. «Выводы содержали уже известную точку зрения фюрера в отношении характера продолжения операций (он придает особое значение Ленинграду, а также захвату южных районов – уголь, железо, уничтожение воздушной базы противника в Крыму. Овладению Москвой фюрер не придает никакого значения».
5 августа Гальдер вновь сделал запись: «Группа армий «Север» докладывает, что наступление будет продолжено 8.8. Повсюду слышен вопрос: какую задачу нужно выполнять»? Гальдеру тоже были непонятны перспективы использования группы армий «Север», поскольку ее основные задачи уже несколько раз менялись по прихоти Гитлера.
13 августа после продолжительного молчания Лееб также доверил своему дневнику мысли о судьбе Ленинграда. Он получил указание доложить, «на что сейчас будет больше ориентироваться группа армий «Север»: на Ревель или же на Петербург». Лееб однозначно ответил, что город на Неве остается его главной целью.
В этот же день Гальдер со смешанным чувством удовлетворения и сомнения констатировал: «Группа армий «Центр» может по своему усмотрению предпринять наступление на Москву. Но эта свобода действий предоставляется командованию группы армий только на определенных условиях, как-то: завершение операции против Ленинграда». В опубликованных русских изданиях «Военного дневника» Гальдера дан неправильный перевод этого предложения. Там оно звучит так: «Но эта свобода действий предоставляется командованию группы армий только на определенных условиях: как-то окончание операции по захвату Ленинграда». По-немецки предложение выглядит следующим образом: «z.B. Abschluß der Operation gegen Leningrad» . Слово «захват» в немецком варианте отсутствует. При переводе опять было допущено нарушение смысла.
17 августа Лееб отдал приказ № 4 по группе армий «Север» о начале нового наступления в направлении Ленинграда. В нем вновь речь шла об окружении города. 18-й армии вменялась задача «отбросить русскую 8-ю армию в северном направлении и разбить ее. После этого блокировать Ленинград с запада».
18 августа в дневнике Гальдера появилась запись, казалось бы, не имевшая никакого отношения к Ленинграду. Речь шла об указании Гитлера о том, что «Киев будет превращен в пепел и развалины». Подобные угрозы и ранее исходили от Гитлера в отношении крупных европейских городов. Так он грозил Парижу, Роттердаму, Варшаве, рассчитывая запугать тем самым местное население, вынудить его бежать оттуда. Такого же рода угрозы прозвучали в отношении Ленинграда и Москвы. Однако они не были подкреплены реальными техническими возможностями по причине нехватки сил и средств для выполнения этих задач.
20 августа Лееб вновь уделил внимание теме Ленинграда. Оценивая замысел проведения дальнейших операций, командующий отметил, что «16-й армии поставлена задача блокировать Ленинград от Шлиссельбурга до железнодорожной развилки Владимирская». По мере приближения немецких войск к Ленинграду очертание кольца блокады становилось все более отчетливым: с запада продвигалась 18-я армия, с юга – 4-я танковая группа, с востока город должны были окружать соединения 16-й армии вместе с приданными дивизиями из состава 3-й танковой группы. Кроме того, с севера все ближе к Ленинграду подходили финские войска.
21 августа Гальдер имел разговор с Кейтелем (ОКВ), который подчеркнул, что фюрер «упорно настаивает на выполнении задачи на севере Восточного фронта (то есть решении вопроса с Ленинградом)». В русскоязычном издании «Военного дневника Гальдера» (Воениздат, 1971 и последующие издания) при переводе этой фразы вновь было допущено искажение смысла. Дословно там сказано следующее: «…он упорно настаивает на выполнении задачи на севере Восточного фронта (то есть задачи по захвату Ленинграда)». В немецком тексте Гальдером в очередной раз было употреблено слово «Erledigung», не имеющее отношение к захвату.
22 августа Гальдер отметил, что Гитлер определился с тем, как быть с Ленинградом. Ответ содержался в директиве фюрера от 21.8, которую привел на следующий день в своем дневнике начальник генерального штаба: «Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа. На севере такой задачей является окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками».
23 августа Лееб отметил то, что «главное командование сухопутных войск (ОКХ) согласно с тем, что необходимо сужать кольцо окружения Ленинграда. После этого предстоит направить подвижные силы вокруг Ладожского озера на соединение с финнами. Переправа через Неву, чтобы блокировать с востока». Впервые было заявлено о возможности форсирования Невы немецкими войсками.
24 августа Лееб имел разговор по телефону с главкомом сухопутных сил фон Браухичем. Командующий группой армий «Север» дал понять, что подчиненным ему войскам поставлены непосильные задачи. На уточняющий вопрос, остается ли блокирование Ленинграда главной задачей, Браухич ответил утвердительно.
27 августа вновь последовала запись Лееба о Ленинграде: «Сегодня у меня был разговор с генерал-полковником Гёпнером. Наши мысли совпали относительно форсирования Невы и подготовки соответствующего мостового имущества». Как известно, на самом деле массированных попыток преодоления Невы не было, поскольку 6 сентября Гитлер окончательно определился с судьбой Ленинграда, сделав это направление «второстепенным театром военных действий».
28 августа Лееб записал: «Судя по успехам группы Шмидта и правого крыла 18-й армии, следует надеяться на то, что в скором времени Ленинград будет блокирован». Лееб вынужден был вновь и вновь повторять слова о блокировании Ленинграда, т.к. разрешения на захват города он не имел. Передовые подразделения 39-го корпуса полным ходом двигались на север по московскому шоссе после взятия Чудово, в то время как дивизии 18-й армии, овладев Таллинном, устремились к Ленинграду на кингисеппском направлении.
30 августа Лееб посчитал, что основная задача по блокированию Ленинграда, наконец, была выполнена, о чем он так и записал: «20-я моторизованная дивизия вышла к Неве в районе Ивановского. Тем самым пресечена возможность ухода военно-морского флота русских из Ленинграда в Архангельск через Ладожское озеро. Также осуществлен выход у станции Мга к третьей, единственно свободной, железнодорожной ветке, ведущей в Ленинград с юго-востока. Таким образом, Ленинград оказался реально окруженным».
В этот же день начальника генерального штаба ОКХ Гальдера вызвал главком сухопутных войск фон Браухич и сообщил о своем продолжительном разговоре с фюрером с глазу на глаз. По его утверждению, Гитлер стал все больше склоняться в пользу генерального наступления на Москву.
31 августа Гальдер сообщил об обсуждении в штабе ОКХ письма Кейтеля по поводу Ленинграда: «Установка Кейтеля, которую он дал в письме на имя главкома (фон Браухича – Ю.Л.), сводится к тому, что мы не в состоянии прокормить население Ленинграда, а поэтому следует изгнать его из города. Предложение практически невыполнимо и поэтому не представляет ценности». Речь в письме шла об отсутствии возможности продовольственного снабжения населения Ленинграда в случае овладения им. По немецким оценкам, в городе должно было находиться не менее 1,5 млн. человек (фактически было 2,5 млн. человек). Руководствующий состав ОКВ и ОКХ явно пребывал в растерянности. Немецкие войска уже подошли почти к самому Ленинграду, а приемлемого решения, что делать с городом, пока так и не было найдено. Немецкое командование не понимало, почему советскими властями не была своевременно проведена полномасштабная эвакуация населения из Ленинграда подобно тому, как это происходило при подходе немцев к Парижу и другим городам Европы.
1 сентября Гальдер сделал примечательную запись относительно действий финнов под Ленинградом: «Командование финской армии не хочет, чтобы ее войска наступали с Карельского перешейка дальше старой государственной границы». Финны рассматривали боевые действия лета и осени 1941 года, как продолжение советско-финской войны 1939-40 годов. Тогда они выступали в качестве защитников своей территории, которой лишились. Сейчас они стремились отвоевать эту землю. Это являлось их конечной целью, что совсем не устраивало немецкое командование.
2 сентября Лееб записал: «Под Мгой противник делает, кажется, все для того, чтобы вернуть себе местный вокзал и участок железной дороги. Эта железнодорожная линия и расположенная севернее нее дорога являются последней возможностью его связи с восточной частью страны. С другой стороны, по этой же причине овладение ими имеет и для нас первостепенное значение, чтобы Ленинград реально был отрезан от каких-либо поставок извне. Изнуренный голодом, он вынужден будет, в конце концов, сдаться». Ленинград вот-вот должен был превратиться в осажденную крепость, которую, по мнению Лееба, необходимо было взять если не штурмом, то хотя бы измором. В этом случае войска Лееба не понесли бы больших потерь.
3 сентября Лееб уделил внимание действиям финской армии. Он опасался, что они остановятся, достигнув поставленных целей. Опасения Лееба сбылись. Фронт на Карельском перешейке стабилизировался, когда Маннергейм вышел к старой финской государственной границе по реке Сестре у Белоострова и остановился там. Финны это сделали, в первую очередь, по политическим соображениям, не желая обострять отношения с Англией и Америкой.
4 сентября Лееб зафиксировал в личном блокноте: «Визит генерал-фельдмаршала фон Браухича и генерал-полковника Гальдера. Обсуждались дальнейшие операции». В этот день ОКХ детально ознакомилось с обстановкой под Ленинградом и утвердилось во мнении о необходимости отвода танковых и воздушных соединений на московское направление. Свои доводы оно незамедлительно представило в аргументированной форме Гитлеру, что повлияло на его последующее решение о начале наступления на Москву.
5 сентября стал судьбоносным днем для Ленинграда. Гальдер принял участие в совещании у фюрера, после чего с большим удовлетворением констатировал: «Цель достигнута. Отныне район Ленинграда будет «второстепенным театром военных действий». Для полного окружения Ленинграда по внешнему кольцу (до Невы) потребуется 6-7 дивизий. Танки (41-й корпус Рейнгардта) и авиация (части 1-го воздушного флота) возвращаются в прежнее подчинение». Гальдер подтвердил также отказ от форсирования немцами Невы, где первоначально планировалось соединение с финнами. Начальник штаба ОКХ зафиксировал: «Соединение с финскими войсками следует пытаться осуществить в районе Лодейного Поля».
6 сентября настроение Лееба кардинально изменилось в худшую сторону. С возмущением он записал: «По сообщению начальника генерального штаба сухопутных войск с сегодняшнего дня операция против Ленинграда с учетом известных обстоятельств должна быть прекращена. Причины неизвестны, но, возможно, они увязываются с обстановкой в группе армий «Центр.
7 сентября Лееб занес в свой дневник: «9.9.1941 можно будет приступить к наступлению на Ленинград». Речь при этом шла не об овладении Ленинградом, а об окружении его по наименьшему радиусу, чтобы можно было обстреливать город вплоть до северных окраин.
8 сентября в отличие от Гитлера, торжествующе и громогласно объявившего о захвате Шлиссельбурга и начале блокады Ленинграда, Лееб находился в мрачном настроении. Он назвал бои в Приладожье «войной несчастного человека». Лееб удручен был тем, что рушились его планы: ленинградский участок фронта был объявлен «второстепенным направлением», финны остановились на своей госгранице на Карельском перешейке, сопротивление противника повсеместно нарастало.
9 сентября Гальдер с удовлетворением отметил: «На фронте группы армий «Север» началось успешное наступление на внешний оборонительный обвод Ленинграда на восточном и юго-восточном фасах».
10 сентября Лееб записал: «Я только что сказал генерал-полковнику Гёпнеру, что ему, к сожалению, осталось провести со своим 41-м моторизованным корпусом лишь ограниченное время в составе группы армий «Север». Поэтому так необходимо, чтобы 50-й армейский корпус продвинулся еще дальше». Командующий группой армий «Север» был очень огорчен тем, что у него забирали ударные соединения. Поэтому энергично подталкивал командующего 4-й танковой группы к более решительным наступательным действиям.
11 сентября Лееб впервые употребил применительно к боям за Ленинград выражение «проигранное сражение», так как главное командование сухопутных войск (ОКХ) потребовало передать на московское направление семь танковых и моторизованных дивизий. «Проигранное сражение», по мнению Лееба, означало остановку войск перед городом и переход от наступления к обороне. Так вскоре и случилось.
В отличие от него Гальдер оценивал обстановку как благоприятную. Он подтвердил это своей записью: «Положение на Неве стабилизируется. Значительные успехи в борьбе за Ленинград».
12 сентября Лееб узнал еще одну крайне неприятную новость. Его лишили не только ударного сухопутного кулака, но и мощной авиационной поддержки. Вот как он отразил это в своем дневнике: «В 17.30 командующий 1-м воздушным флотом сообщил мне, что 15 сентября 8-й авиакорпус и основная часть 1-го авиакорпуса переводятся на другой участок Восточного фронта.
13 сентября настроение у Гальдера оставалось приподнятым. Об этом свидетельствовала следующая его запись: «У Ленинграда значительные успехи. Выход наших войск к внутреннему обводу укреплений может считаться законченным».
14 сентября Лееб рассматривал ситуацию по-другому. Он распорядился прекратить наступление на Пулковские высоты, так как «дальнейшее наступление 41-го моторизованного корпуса через Пулково до ближнего рубежа окружения, как было приказано вчера, должно было бы привести к сильным потерям. Чтобы избежать этого и отдать 41-й моторизованный корпус, по возможности, боеспособным, каким он сейчас и является, ему приказано пока оставаться у дальнего рубежа окружения, исключая Пулково».
15 сентября Лееб сообщил, что «сегодня отправлены различные документы в адрес ОКХ, касающиеся вопроса о финнах и на случай сдачи Ленинграда». Лееб не случайно употребил выражение «на случай сдачи Ленинграда». Он имел в виду капитуляцию города, которая по его предположению могла последовать в ближайшие дни.
В свою очередь Гальдер, оценивая обстановку под Ленинградом, констатировал постоянно растущее сопротивление противника и все больше проявлял беспокойство. Его уже не удовлетворяли сроки решения вопросов под Ленинградом. Вот что он занес в дневник в этот день: «У Ленинграда противник вводит в бой новые силы. Возможно, причиной этого является сохранение престижа, а может быть, стремление по возможности дольше удерживать Ленинград, сковывая там наши крупные силы». Гальдер не знал, что действия генерала Жукова, прибывшего 11 сентября в Ленинград, начали приносить пользу.
17 сентября Лееб отразил в своем дневнике сведения о ситуации в Ленинграде, полученные по каналам немецкой разведки. Они были для него обнадеживающими: «Ленинград должен быть переполнен беженцами из Красногвардейска, Красного Села и Колпино. Хлебный паек, кажется, уже урезан. Я не исключаю, что мы после перегруппировки, связанной с отводом войск, продолжим быстрое продвижение к Ленинграду. Как поступать с самим городом: следует ли принимать его капитуляцию, нужно ли его полностью разрушить или же он должен погибнуть от голода, пока, к сожалению, нет решения фюрера на этот счет».
18 сентября командующего группой армий «Север» посетил генерал-фельдмаршал Кейтель. Лееб получил указание: «Капитуляцию Ленинграда без согласования с главнокомандующим сухопутными войсками ни в коем случае не принимать».
В своем дневнике Гальдер в этот день тоже размышлял на ленинградскую тему. Вот что он записал: «Кольцо окружения вокруг Ленинграда пока не замкнуто так плотно, как этого хотелось бы. Учитывая потребность в войсках на ленинградском участке фронта, где у противника сосредоточены крупные людские и материальные силы и средства, положение здесь будет напряженным до тех пор, пока не даст себя знать наш союзник – голод». В отличие от Лееба Гальдер уже понял, что осада Ленинграда может затянуться надолго.
19 сентября Лееб сделал пометку: «Замена 41-го моторизованного корпуса идет планомерно». В записи прослеживалась покорность возникшей неблагоприятной для него ситуации. Единственно, что ему удалось, так это ввести противника в заблуждение, сохраняя активность боевых действий еще некоторое время. Командующий Ленинградским фронтом Г.К. Жуков не поверил начальнику разведывательного отдела П.П. Евстигнееву, что танковые соединения немцев начали отходить от Ленинграда. Убедился он в этом лишь после того, как Ставка из Москвы сама проинформировала его об этом.
20 сентября Лееб написал в дневнике: «Относительно Ленинграда принцип остается прежним: мы не занимаем город и не кормим его население. В то же время генерал-фельдмаршал Кейтель полагает, что может быть найден путь, по которому на восток будут вывезены женщины и дети».
21 сентября Гальдер констатировал: «Под Ленинградом моторизованные соединения выведены из боя».
22 сентября, оценивая обстановку в группе армий «Север», Гальдер сделал неутешительный вывод: «Противник, несмотря на погоду и состояние дорог, готовится к наступлению. Численно он превосходит нас приблизительно наполовину».
23 сентября Гальдер продолжал выражать неудовольствие тем, как развивались события под Ленинградом: «В районе Ладожского озера наши войска продвинулись незначительно и, по-видимому, понесли большие потери. Для обороны сил тут вполне достаточно, но для решительного разгрома противника их, вероятно, не хватит. Но у нас нет большего».
24 сентября Лееб впервые вынужден был признать, что Ленинград не просто не будет сдаваться, а напротив готов сделать все для своего освобождения: «Атаки противника направлены в первую очередь против 39-го корпуса с тем, чтобы вывести Ленинград из осады». С горечью он констатировал: «В группе армий «Север» резервов больше нет. То, чем она располагала, пришлось отдать». Слова Лееба свидетельствовали о том, что с 24 сентября под Ленинградом начался новый этап боевых действий. Лееб подтвердил это следующей записью: «Группа армий «Север» вынуждена уже полностью перейти к обороне. Совершенно очевиден замысел противника избавить Петербург от осады».
В свою очередь Гальдер признал, что «день 24.9 был для ОКВ в высшей степени критическим днем. Тому причиной – неудача наступления 16-й армии у Ладожского озера, где наши войска встретили серьезное контрнаступление противника».
27 сентября Лееб подвел неутешительный общий итог операции по завоеванию Ленинграда: «В связи с тем, что пока не удалось выйти к ближнему рубежу окружения, и неизвестно, где и когда это может произойти, то необходимо вначале попытаться, по крайней мере, усилить работу по изнурению противника. С этой целью артиллерия 18-й армии будет вести беспорядочный по времени и месту обстрел с дальней дистанции. Будет высказана просьба к 1-му воздушному флоту держать население Ленинграда в страхе путем беспорядочных бомбардировок и снижения его воли к сопротивлению за счет усиленной листовочной пропаганды».
Так была поставлена точка в вопросе: брать или не брать Ленинград.

Литература:

1. Halder Franz. Kriegstagebuch. Tägliche Aufzeichnungen des Chefs des Generalstabs des Heeres. Band 3. Stuttgart, 1964.
2. Leeb Wilhelm Ritter von. Tagebuchaufzeichnungen und Lagebeurteilungen aus zwei Weltkriegen. Deutsche Verlags-Anstalt Stuttgart, 1976.
3. Лебедев Ю.М. Ленинградский «блицкриг». — М.: ЗАО Издательский дом Центрполиграф, 2011.
4. Совершенно секретно! Только для командования! Составитель В.И. Дашичев. – М.: Наука, 1967.

Юрий Лебедев
военный переводчик
октябрь 2014 г., Санкт-Петербург

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.