Профессор Л.А. Гаврилов. О друзьях-товарищах, преподавателях и курсантах французской кафедры.

В 1962 году меня перевели с оперативной работы на преподавательскую. Предполагалось, что я буду работать в Военной Академии Советской Армии. Однако сразу этот переход совершить не удалось: не было вакансий. Пришлось ждать. Но вот однажды мне позвонил Евгений, офицер ГРУ Генштаба, которому было поручено «трудоустроить» меня в системе высшего военного образования: Слушай, Лев, а не съездить ли тебе в Лефортово (Волочаевская 3/1). Там факультет иностранных языков нашей Академии. Внешне — это дыра, но, сам знаешь, внешность обманчива. Проверь и решай – быть тебе там или не быть.

Я съездил. Легко нашел факультет. Военный городок был практически таким же, как при царе-батюшке. Единственное, что его отличало от прежних времен, — это волейбольная площадка на плацу. При царском режиме, считал я, в волейбол не играли. Скорее всего на плацу, как и сегодня, занимались строевой подготовкой.

Я довольно легко нашел кафедру западных языков, куда меня направили. К моему удивлению, смешанному с радостью, её начальником оказался хорошо знакомый мне Рюрик Константинович Миньяр-Белоручев. 10 лет до этого комиссия, в которую он входил, приняла у меня экзамены, по итогам которых мне было присвоено воинское звание «младший лейтенант запаса» и специальность «военный переводчик». В тот день я сердечно благодарил своего учителя, который сделал все возможное для того, чтобы научить меня и всю нашу группу основам общего и военного перевода. Именно Рюрик Константинович привил нам навыки устного перевода, на нас отрабатывал основные положения своей будущей диссертации, посвященной методическим проблемам перевода на слух. Талантливый педагог, летчик морской авиации в годы войны, эрудированный представитель советской интеллигенции и закаленного в боях офицерского корпуса, много повидавший, много переживший, театрал и спортсмен, он, естественно, был очень интересен как личность для нас, его учеников. Мы к нему относились с большим уважением и даже почтением.

И вот спустя 10 лет я вновь вижу знакомое лицо уже не старлея, а подполковника. Через пару дней, еще до того, как меня официально оформили через отдел кадров, я стал преподавателем кафедры западных языков факультета иностранных языков (в/ч 75033).

К тому времени я уже отслужил в Советской Армии почти семь лет, но в силу специфики прохождения службы военную форму не носил и, более того, никогда её не получал. Да и зачем на нелегальной работе за рубежом военная форма? Поэтому первое время я проводил занятия в гражданской одежде. Встретивший меня однажды начальник факультета генерал-майор Малахов сделал мне замечание. Надо было срочно переодеваться в военное обмундирование. Однако сразу сделать это не удалось. На пошив кителя портному требовалось время. Как быть? Решил посоветоваться с начальником кафедры: Может быть мне на первых порах хотя бы в полевой форме ходить? Улыбнувшись, он мне ответил: Вы что своей портупеей и сапогами хотите спровоцировать в Москве панику? Нет уж, ходите пока в штатском.

Первые занятия я проводил с «партизанами». Так в шутку между собой на кафедре мы называли прибывших на сборы офицеров запаса — специалистов в области военного перевода. Занимались мы на первом этаже двухэтажного здания в просторном читальном зале библиотеки. Теперь там казарменные помещения. Причем в зале одновременно занимались четыре группы, размещавшиеся в четырех углах. Скученность конечно мешала. Говорить на занятиях приходилось не слишком громко, чтобы не мешать соседям по общей, увы, аудитории. Моими коллегами по залу были два представителя кафедры английского языка — майор Лев Львович Нелюбин и эффектная симпатичная «англичанка» и представитель кафедры западных языков капитан 2 ранга (или подполковник?) Шмайлов, занимавшийся с «немецкими партизанами». Я в своем углу работал с группой «французских партизан». Некоторые из прибывших на сборы повышения квалификации были недовольны тем, что их оторвали от серьезных дел на «какие-то курсы». Другие, наоборот, относились к занятиям с большой ответственностью и работали в полную силу. В частности командир французской группы после окончания сборов прекрасно зарекомендовал себя в Вооруженных Силах. 9 лет спустя, прибыв для приема государственных экзаменов в Рязанское высшее командное воздушно-десантное училище, я его встретил уже в должности начальника кафедры иностранных языков Училища.

Прекрасно проявил себя и выпускник немецкой группы, с которой работал капитан 2 ранга (или подполковник?) Шмайлов. Слушатель его группы Борис Бойко стал позднее начальником кафедры германских языков ВИИЯ. Вот уже почти 50 лет Борис Леонидович отдает свои силы и знания делу подготовки военных переводчиков со знанием немецкого языка.

К занятиям со слушателями курсов я тщательно готовился. Не хотелось, чтобы в новом для меня амплуа первый блин оказался комом. Были трудности. Некоторые слушатели (правда, их было немного) работали, как говорится, спустя рукава. Это меня напрягало. Я старался как мог повлиять на их поведение. Доходило до конфликтов. Один из таких, скажем так, нерадивых слушателей в ответ на мои требования изменить отношение к учебе не нашел ничего лучшего, как обратиться в политотдел с жалобой. Я якобы его обозвал обезьяной. На одном из совещаний инструктор политотдела жестко меня отчитал.  Я конечно расстроился, так как привычки обзывать людей у меня не было. Начальник кафедры отнесся к этому эпизоду с пониманием. Он давно меня знал и скептически относился к обвинениям в мой адрес. Посоветовал мне не принимать эту историю близко к сердцу. Я был с ним согласен, но до сих пор, к сожалению, этот случай забыть не могу. Зато с теплотой вспоминаю своих коллег, которые так много сделали для меня. Помню, когда я получил квартиру, вся кафедра пришла на новоселье. Мы с женой были счастливы. Все это случилось уже после того, как факультет был преобразован в 1963 году в Военный институт иностранных языков, а вместо кафедры западных языков появилось сразу три — кафедра французского языка, кафедра романских языков и кафедра германских языков. Руководителями французской кафедры были Рюрик Константинович Миньяр-Белоручев и его заместитель Виталий Петрович Остапенко, кандидат филологических наук и большой специалист в области французской военной лексикологии и лексикографии. Последний в содружестве с В.А. Поляковым и К.Н. Редозубовым создал прекрасный «Французско-русский военный словарь», содержащий почти 60 тысяч французских терминов по организации, вооружению и военной технике, комплектованию и прохождению службы, тактике, оперативному искусству и стратегии, управлению войсками и работе тыла Вооруженных Сил Франции. Широко использовались в высших учебных заведениях, в том числе военных, учебник «Военный перевод. Французский язык», разработанный у нас на кафедре Р.К. Миньяр-Белоручевым и В.П. Остапенко. Позднее, в связи с изменениями в военной сфере также на кафедре был подготовлен обновленный учебник авторским коллективом в составе Р.К. Миньяр-Белоручев, В.П. Остапенко и А.Ф. Ширяев. Однако этот учебник лишь частично соответствовал программе подготовки военных переводчиков ВИИЯ. Поэтому позднее для нужд кафедры был подготовлен учебник, который более подробно освещал различные аспекты подготовки военного переводчика уже в Военном университете. В его создании принимали участие А.М. Бучарский, Л.А. Гаврилов, И.М. Матюшин, О.В. Оришак, И.И. Седельников и А.Ф. Ширяев, а уже в наше время в 2019 и 2020 годах вышли два издания учебника «Военный перевод. Французский язык», подготовленного авторским коллективом в составе Л.А. Гаврилов, А.А Потапова и Р.И. Зарипов. Учебник используется для подготовки военных переводчиков во многих высших учебных заведениях страны.

Для многих наших курсантов военный перевод стал не только одной из учебных дисциплин, но и объектом научного исследования. Ему были посвящены многие выпускные квалификационные работы наших курсантов, а преподаватели нашей кафедры О. Арсеньев, Ю. Мартынов и И. Матюшин исследовали его различные аспекты в своих диссертациях.

Больших научных результатов в исследовании языка французских военных и в целом официально-делового стиля французского языка добился наш выпускник, доктор филологических наук, профессор и директор Высшей школы перевода (факультета) МГУ имени М.В. Ломоносова Николай Константинович Гарбовский.

Достижения наших выпускников отражают успехи в военной, переводческой и языковой подготовке и, конечно, высокий уровень преподавания соответствующих учебных дисциплин. Лично у меня, вступившего на преподавательскую стезю, было очень много иллюзий относительно того, как надо преподавать иностранный язык. Зная, как на Западе, в школе Берлица или Университете для иностранцев в Перудже (Италия) успешно применяли и применяют прямой метод обучения иностранному языку, я мечтал повторить этот опыт в ВИИЯ. В беседах-дискуссиях с ведущими преподавателями скоро выяснилось, что мои представления о преподавании иностранного языка довольно примитивны. Уля (Ульяна) Львовна Выготская не оставила камня на камне в моих рассуждениях. Позднее я познакомился с трудами ее гениального отца, Льва Семеновича Выготского. Оба они, может быть в разной степени, но достаточно глубоко повлияли на мои взгляды на преподавание языка.

Многие курсанты, давно закончившие наш ВИИЯ, с восхищением вспоминают уроки замечательных преподавателей Елизаветы Иосифовны Авербах (английский язык) и Людмилы Александровны Черепниной (французский).

В детстве Елизавета Иосифовна училась в довольно необычной московской школе. Большинство ее учеников были детьми политэмигрантов. Маленькой Лизе удалось почувствовать и услышать разницу в произношении и интонации детей — выходцев из разных стран. Многие из детей были очень милы и красивы. Все девочки были влюблены в Мишу, — рассказывала мне Елизавета Иосифовна. Позднее этот Миша, а правильнее Маркус Вольф, стал легендарным руководителем спецслужб ГДР. В обучении и воспитании Елизавета Иосифовна добивалась очень многого. Даже тогда, когда ее не слушали с первого раза. Обнаружив грязь в одной из аудиторий, она потребовала наведения чистоты и порядка. Ее не послушались раз, потом еще раз, а на третий она пришла в класс с веником и тряпкой, все убрала, навела чистоту… А узнавшее об этом начальство так разозлилось на нерях, что все они получили взыскания. В результате не только в этом конкретном классе, но и во всех аудиториях был наведен, если не идеальный, то, по крайней мере, уставной порядок.

Людмила Александровна Черепнина — удивительный и даже где-то загадочный, таинственный персонаж нашей кафедры, хотя внешне она была открытым, откровенным и общительным человеком. В чем же загадка Людмилы Александровны? Для меня было непонятно, как девушка из старинной московской старообрядческой семьи может разговаривать по-французски так, как обычно разговаривают в быту парижанки.

Уметь говорить по-французски могут многие из тех, кто изучает французский язык. Но говорят они совсем не так, как естественные носители языка. В отличие от многих русских знатоков французского, Людмила Александровна не только говорила, как парижанка, но и умела научить этому наших курсантов. В этом и заключалась прелесть и неповторимость ее занятий. Их трудно забыть, их помнят все, кто у нее учился. В своей работе она всегда учитывала важное наблюдение Шарля Балли: по-французски никогда не говорят так, как пишут, и редко пишут так, как говорят. Ее уроки с восхищением вспоминают ее ученики Мигачев и Арсеньев, Лазарев и Седельников, Добрин и Калашников, Оришак и Огородов, Никитин и Джобадзе, Куманев и Беляк, Москалев и многие, многие другие. Такое отношение не случайно. Для выпускника МГЛУ, будущего преподавателя очень важно знание теории и истории языка и, конечно, владение литературным книжно-письменным языком. Для выпускника МГИМО важно овладеть формами общения, характерными для официальной обстановки. Для наших выпускников важно уметь правильно пользоваться языком в любых условиях обстановки. Курсант должен уметь выражать свои мысли и чувства так же, как естественные носители языка, то есть уметь выражать с достаточной силой экспрессии свое негодование, презрение, равнодушие, радость, беспокойство и тому подобное.

Дипломированные преподаватели кафедры много сделали для научного роста своих коллег. Р.К. Миньяр-Белоручев был научным руководителем будущих кандидатов наук Л.А. Гаврилова, А.А. Мигачева, И.И. Седельникова, Е.В. Сидорова, А.В. Пименова; А.Ф. Ширяев — научным руководителем Ю.В. Мартынова и О.И. Арсеньева, Н.К. Гарбовский — научным руководителем О.В. Оришак, Е.В. Сидоров — М.К. Огородова, Л.А. Гаврилов — П.А. Иванова и Р.И. Зарипова.

Я не буду оценивать результаты своей работы. Пусть лучше это делают другие. Так будет объективнее. Однако, сам я горжусь тем, что участвовал в подготовке, обучении и воспитании своих будущих начальников — А.А Мигачева, О.И. Арсеньева, М.К. Огородова и О.В. Оришак. Мне было радостно узнать, что в этом (2020) году заведующая нашей кафедрой Ольга Оришак и преподаватель кафедры (и по совместительству заведующий кафедрой французского языка МГИМО) Михаил Огородов были удостоены государственных наград.

Со многими курсантами мне было интересно работать, особенно со вчерашними суворовцами или, как они сами себя величали, кадетами. За годы обучения они добивались больших успехов в учебе, спорте и службе. Фамилии многих из них я забыл, но наверное никогда не забуду лучших из них — Лазарева, Седельникова, Сидорова. Это были сильные личности. Сидоров, например, был в Казанском суворовском училище десятиборцем, а в ВИИЯ добился больших успехов в научной деятельности, стал доктором филологических наук и профессором.

Общение со многими из них доставляло радость. Помню, как, обсуждая понятие честь офицера, кто-то из них изрек: честь офицера — это готовность в любую минуту отдать жизнь за Отечество. С таким определением не поспоришь. Нравились в них прямота в суждениях, принципиальность, стремление всегда называть вещи своими именами, прирожденная честность и порядочность. Своим начальникам и подчиненным они всегда говорили правду. Они исходили из того, что, обманывая начальников или подчиненных, унижаешь себя и весь офицерский корпус и тем самым наносишь вред армии государству. Такое недопустимо.

Прямолинейность и независимость в суждениях иногда вызывали недопонимание у старших по званию или должности и в какой-то мере вредили юным правдолюбам. Помню, как Игорь Седельников, уже будучи преподавателем кафедры, был вызван к высокому начальству:

— Товарищ Седельников, вы понимаете, что…

— Товарищ Лебедев (Фамилия изменена -Л.Г.), я понимаю

— Какой я вам товарищ!…

В 60-е мы все хорошо помнили военные годы. Кто постарше — вспоминал горячие фронтовые будни. Кто помоложе — голодную и холодную жизнь в тылу. Тогда вся страна жила под лозунгом — Смерть немецким оккупантам! Недалеко от дома, где я жил, висел плакат. На нем был изображен 5-6 летний мальчик с грустным лицом, который обращаясь к отцу, говорил:

Папа, убей немца.

Именно эти слова можно было прочитать на плакате. Для нас, советских людей немцами были также итальянцы, румыны, финны, венгры, чехи, поляки и даже добровольцы из Франции, Бельгии, Голландии, Дании, крошечного Люксембурга и других стран, помогавших Гитлеру покорять нашу страну. Сегодня западная пропаганда вновь стремится навязать своим народам мысль о том, что Россия — их враг. Это часть информационно-психологической войны, цель которой — подготовить свое население к гибридной войне против народов России, оправдать агрессивные акции против нас.

В шестидесятые годы мы, люди младшего поколения, жили в окружении ветеранов Великой Отечественной войны. Мы гордились ими. Не случайно Герой Советского Союза генерал-полковник, начальник ВИИЯ Андрей Матвеевич Андреев был для нас отцом-командиром, которого мы все горячо любили и которому беспрекословно подчинялись. Героями Советского Союза были начальник факультета западных языков генерал-майор Павел Александрович Афанасьев и начальник факультета восточных языков Василий Степанович Попов, которых мы глубоко уважали.

Восхищались мы мужеством и отвагой другого нашего начальника Института генерал-полковника Магомета Танкаевича Танкаева, который начал войну летом 1941 года под Смоленском, а закончил в Германии. Именно его часть освободила в 1945 году узников Освенцима.

Участники Великой Отечественной войны были удивительными людьми. Был у меня в одной группе курсант Александр Ярославский. Случайно узнал, что по отчеству он — Фрунзевич. Вот что рассказал мне об этом Саша. Его отец с детства дружил с Тимуром Фрунзе, сыном легендарного полководца Гражданской войны Михаила Фрунзе. После смерти отца Тимур воспитывался в семье наркома обороны Климента Ворошилова. Тимур Фрунзе и отец Саши вместе учились и перед войной поступили в военно-воздушную спецшколу, а потом в авиационное училище. Потом была война. Друзья служили в одном полку, были братьями по оружию. В одном из боев Тимур Фрунзе погиб. В память о своем лучшем друге отец Саши сменил свое имя, данное ему при рождении, на Фрунзе и его сын стал Александром Фрунзевичем Ярославским.

Поступок отца Саши Ярославского очень символичен. В 75 годовщину Победы невольно хочется задать самому себе вопрос: что мы знаем о победителях? А знаем мы очень мало и от этого становится грустно. Ведь Победа — это прежде всего люди, которые ее ковали на фронте и в тылу, а мы произносим дежурную фразу «Спасибо деду…», как будто благодарим за вкусный обед. В наших роскошных юбилейных изданиях «Военный университет» почти ничего нет о наших героях, зато есть цветные фотки императоров Александра III и Николая II. Кому нужны эти монархические изыски? Никому. Нам нужны воспоминания и рассказы о героях, чьи имена связаны с историей нашего Военного университета и с Великой Отечественной войной.

На кафедре французского языка хорошо знают научные труды выдающегося ученого, одного из родоначальников современного переводоведения Р.К. Миньяр-Белоручева, и это хорошо. Плохо другое — мы практически ничего не знаем о его боевом прошлом. Он рассказал об этом в своей автобиографической книге «Война и мир в моей жизни», но ее читали единицы.

Много дали нашей кафедре Владимир Гак и Юрий Герн, и мы это знаем, а вот об их боевом прошлом мы практически ничего не знаем. А ведь оно было! И это касается не только нас, «французов». Что знают, например, преподаватели кафедры романских языков о фронтовом прошлом Ивана Фроловича Мельцеве? Что знают преподаватели кафедры германских языков о боевых делах своих замечательных руководителей Николае Петровиче Ветлове, фронтовом переводчике и разведчике в годы войны, или о Геннадии Михайловиче Стрелковском, защитнике Города-Героя Ленинграда? Здесь у всех нас непочатый край работы. Начать можно было бы с того, чтобы украсить помещения наших факультетов, кафедр и служб портретами участников Великой Отечественной войны А.М. Андреева и М.Т. Танкаева, Т.А. Афанасьева и В.С. Попова, Г.А. Восконяна и И.Д. Кленина, Н.П. Ветлова и Г.М. Стрелковского, И.Ф. Мельцева и П.П. Шерстобитова, Р.К. Миньяр-Белоручева, Ю.А. Герна и В.Г. Гака, и многих других защитников Отечества. В группах, где занимаются наши славные девушки-курсанты, можно было бы повесить портреты их предшественниц слушателей ВИИЯКА Героев Советского Союза Полины Гельман, Руфины Гашевой, Натальи Меклин, а также члена подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия» в Краснодоне Вали Борц.

Лозунг «Никто не забыт, ничто не забыто» надо воплощать в жизнь и на примере наших героев воспитывать молодое поколение. Более того, к этой работе можно было бы привлекать и самих курсантов, а на базе собранных документов, рассказов и воспоминаний выпустить «Книгу Славы», посвященную героям Великой Отечественной войны, например, к 80-летию Победы. Можно было бы таким образом дать курсантам возможность рассказать об участии в войне самых дорогих и любимых родственных им людях.

Более того, и преподаватели могли бы принять участие в этой акции. Расскажу лишь два эпизода. Конец лета 1941 года. В Саратове формируется эшелон теплушек (с двух сторон — нары, посредине, напротив дверей-печка-буржуйка — и так в каждом вагоне). Наша семья (7 человек) вместе с другими семьями сотрудников Наркомата Госбезопасности добиралась до Уфы по железной дороге более 20 суток. Ехали с маленькими детьми (моему брату было 4 года, сестре — 3). Конечно, тихоходное путешествие никому не нравилось, но особенно никто и не вякал. Все понимали — идет война.

Об этой эпопее сегодня многие и не догадываются. Но ведь в 41 миллионы людей в жутких условиях перемещались на восток, чтобы самоотверженно трудиться под лозунгом «Все для фронта! Все для победы!» уже в глубоком тылу.

Иногда трудности возникали просто из ничего. Я пошел за хлебом. Хлеб принес, а вот хлебные карточки — нет. Потерял? Украли? Не знаю. Пришлось покупать хлеб на черном рынке. Это стоило очень дорого. Продали весь папин гардероб (пальто, костюм, обувь и прочее). В результате, когда папа вернулся с войны, ему пришлось какое-то время ходить на работу в солдатской гимнастерке. А про проданную одежду он с юмором говорил: Она вышла из моды.

Многое мы еще помним. А многое забыли. Кто сегодня знает хоть что-то о Ферапонте Головатом? А ведь в годы войны его имя гремело на всю страну. Он первым внес из своих сбережений 100 тысяч рублей[1] в Фонд Обороны. Его поддержали миллионы людей. Помню, как в 1952 году я побывал во Владимире. Посетил знаменитый Успенский собор. Справа от входа висела мраморная доска. На ней было написано (привожу надпись по памяти): Благодарю прихожан Успенского собора города Владимира за заботу о Красной Армии. Верховный Главнокомандующий Маршал Советского Союза И. Сталин.

После смерти вождя мраморную доску убрали. Стыдоба!

Еще хуже обстоит дело с кинофильмами и телефильмами. В них очень много фальши и почти обязательной антисоветчины. Главные герои этих фильмов — уголовники из штрафбатов. Самые омерзительные герои — из войск НКВД. Самые безобидные — немцы. Вот такая галиматья, созданная современными людьми, считающими себя российскими интеллектуалами.

Я был на экскурсии в Брестской крепости, много читал о ее защитниках и хорошо знаю о героизме бойцов из частей НКВД, которые до последнего патрона там бились с врагом. Или, например, фильм «Сталинград». В одном из эпизодов наш снайпер видит через прицел немецкого офицера с русской женщиной. Ах! Ах! возмущается он и… убивает женщину, оставляя в живых врага. В другом эпизоде снайпер убивает немца, идущего к колодцу за водой. Друзья снайпера негодуют: как можно убивать идущего на водопой! Этого не делают даже звери!

Каким слабоумным «интеллектуалом» и «психологом» надо быть, чтобы сочинять подобную чушь. Не отстает и радио. Как-то услышал (радиостанция «Вести-ФМ»), что оказывается во время войны в высотных зданиях устанавливали зенитные орудия. Вот такая дезинформация. Ведь высотные дома в Москве построили уже после войны. Конечно, приведенные нами примеры единичны, но они, как ложка дегтя в бочке меда, искажают события прошедшей войны. Это было результатом пренебрежительного отношения к нашей армии. В 90-е годы доходило даже до отрицания необходимости Вооруженных сил. Ведь НАТО и другие союзы так миролюбивы.

Вся эта ложь морально разоружала молодежь, отрицательно влияла на ее взгляды на жизнь. Помню, как к нам на кафедру пришел солдат из взвода обеспечения учебного процесса с вопросом, который нас с Сергеем Пустыревым просто ошарашил. Он спросил у нас, как ему записаться во французский Иностранный легион. Свое необдуманное решение он нам объяснял отвратительным, как он считал, отношением к Армии в те перестроечные годы. У некоторых складывалось впечатление, что Армия России просто не нужна. Понадобились годы, чтобы в период президентства Владимира Владимировича Путина этот гибельный для страны тренд переломить и вновь придать Армии и Флоту должное место в структуре Российского государства.

Заканчивая свой рассказ, скажу еще несколько слов о нашем французском коллективе. Мы дружно работаем, и многое у нас получается. Ирина Лиходкина, которая когда-то писала дипломную работу «под моим чутким руководством», в этом году защитила докторскую диссертацию. Ура! Массово наши преподаватели стали заниматься научной работой. Многие успешно осваивают современные приемы обучения французскому языку и переводу. Создаются новые учебники и учебные пособия. Курсанты нашего факультета высоко оценивали и оценивают работу нашего творческого коллектива: «Французская кафедра лучше всех!» Я думаю, что в 90-е годы их голосами я был избран народным депутатом Калининского районного Совета Москвы, потому что я был преподавателем французской кафедры. Но не будем о прошлом. Впереди еще очень много работы и, прежде всего, работы по освоению и совершенствованию того ценного опыта, который был накоплен всеми языковыми кафедрами в годы существования ВИИЯ.

Были у нас языковые дни, и они были очень полезны для разговорной речи курсантов. Художественная самодеятельность в эти дни была просто прекрасна, и я до сих пор с улыбкой вспоминаю замечательные находки Олега Арсеньева, Анатолия Мигачева, Володи Беляка, Юры Данилова и многих других наших заслуженных артистов. К сожалению, фамилии многих наших доморощенных звезд я забыл. Иначе и страницы не хватило бы для их перечисления.

Мы регулярно смотрели оригинальные французские кинофильмы, которые для нас привозили из хранилища в Белых столбах. Их просмотр совершенствовал навыки аудирования устной речи. Больше фильмов не привозят. Закрыли телестудию. Нет у нас кабинета синхронного перевода, а ведь за его создание наш преподаватель Юрий Герн был награжден серебряной медалью ВДНХ. Был у нас кабинет ораторского искусства, созданный по инициативе генерал-майора Е.А. Ножина. Его тоже нет. Больше нет у нас совместных занятий преподавателей военной кафедры с преподавателями языковых кафедр по тактике, вооружению и военной технике. Это была прекрасная репетиция будущей работы курсанта в роли военного переводчика.

В заключение немного арифметики. В 2020 мне исполнится 91 год. Из них почти 60 лет я посвятил работе на французской кафедре. Иначе говоря, две трети пройденного мною жизненного пути отдано работе в нашем французском коллективе. Это что, мировой рекорд? Нет, конечно. Это просто радость работать рядом с прекрасными, добрыми, умными людьми, профессионалами высокого класса. И конечно, это возможность отдавать свои силы делу подготовки высококвалифицированных военных специалистов со знанием французского языка.

 

 

[1] эквивалент сталинской премии 1 степени.

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.