Истёк уже целый год со дня безвременной смерти нашего коллеги, выпускника ВКИМО и доцента кафедры английского языка Е.Н. Ожогина.
Полковник ОЖОГИН Евгений Николаевич
Родился 6 декабря 1969 г. в г. Барнауле.
После окончания срочной службы, поступил в 1991 г. на факультет Западных языков ВКИМО. В 1996 г. успешно завершил обучение и получил специальность переводчик-референт английского языка и пушту.
С 1996 по 1999 гг. успешно освоил курс подготовки в очной адъюнктуре Военного университета и защитил диссертацию на тему: «Аббревиатура в военном подъязыке» (специальность 10.02.19 – Теория языка). Кандидат филологических наук.
Проходил службу в должности доцента кафедры английского языка (основного) Военного университета.
Являлся соавтором нескольких учебных пособий по практическому курсу военного перевода и автором научных трудов по аббревиации в английском языке. Совместно с д.ф.н. профессором В.Н.Шевчуком подготовил к изданию «Справочник военного переводчика»: http://shevchuk-vn.ru/anons?lang=ru_RU.utf8%2C+ru_RU.UT.
В течение всей своей службы совершенствовал знания и навыки в области военного перевода, особенно увлекаясь авиационной тематикой[1].
Неоднократно направлялся в длительные командировки за рубеж по линии Министерства обороны, а также активно участвовал в миротворческой деятельности под эгидой ООН. Принимал участие в 5 операциях ООН: UNPROFOR (территория бывшей Югославии), UNMEE (Эфиопия и Эритрея), ONUCI (Республика Кот Д’Ивуар), UNMIL (Либерия), MONUC (Демократическая Республика Конго). Из своей последней 2-хлетней командировки вернулся только в начале июня 2019 г.
Скончался в ночь на 30 июня 2019 г., на 50-м году жизни по причине сердечной недостаточности. Захоронен 6 июля 2019 г. на Хованском (Западном) кладбище, уч. № 534.
В памяти своих друзей и коллег Евгений навсегда останется добрым другом, отзывчивым товарищем, настоящим профессионалом и просто хорошим человеком. При жизни близкие называли его «ЖЭКА».
Таким мы его и помним.
[1]Памяти Евгения Ожогина // Взлет, № 7-8/2019 (175-176) июль-август 2019. Электронный источник. Дата обращения – 29.06.2020 г. (режим доступа: http://www.take-off.ru/zhurnal-vzlet-2019-god/7-8-2019-175-176-iyul-avgust)
Памяти Евгения Ожогина
Год назад от нас ушел замечательный человек. Совсем немного не дожив до 50-летнего юбилея. Он жил не для себя и всем, кто был рядом с ним, дарил всю широту своей огромной сибирской души. Мне посчастливилось несколько раз пересекаться с ним на извилистых тропинках миротворчества, совсем ненадолго, но знакомство с ним оставило глубокий след в моем сердце.
В день его памяти хотел бы поделиться парой несерьезных историй, далеких от пафоса, которые могут вызвать улыбку, но именно с улыбкой нужно вспоминать человека, который и в жизни был жизнерадостным, веселым, ценящим добрый юмор.
С Женей мы познакомились в 2006 году в миссии ООН в Кот д’Ивуар. Я прибыл в марте, а майор Ожогин уже служил там порядка полугода.
Ему абсолютно несвойственны были меркантильность и накопительство. Большинство наших офицеров так или иначе сдерживали свою расточительность, с тем чтобы по окончании миссии вернуться домой с круглой суммой в долларах на счету. Что было в высшей степени оправданно, тем более что возвращаться приходилось на жалованье в пару сотен долларов. Правда, у отдельных особо выдающихся офицеров экономия принимала экстремальные формы, когда они сводили свой рацион до чечевичной похлебки а, посещая гастрономические мероприятия в контингентах (не всегда будучи на них зваными), старались наесть халявной пищи на неделю вперед.
Женя находился на противоположном полюсе финансового благоразумия. Размах его щедрости стал притчей во языцех как в нашей среде, так и среди зарубежных коллег.
Приезжая в Абиджан он первым делом закупался в Пи-экс Себроко самым дорогим алкоголем и деликатесами, чтобы разделить шикарную трапезу с коллегами в русском доме.
От его щедрот доставалось не только соотечественникам. Особенно привечал он братьев наших меньших – офицеров из Латинской Америки. Как известно, зело падких до всякой халявы. Они его почитали в ранге божества типа Кецалькоатля, который подарил людям кукурузу. Передавая из уст в уста легенды о майоре Эухенио из Абенгуру.
Его безупречная репутация автоматом распространялась на всех русских офицеров. А я, грешным делом, однажды умудрился её серьёзно подпортить.
В начале ноября 2006 года я переехал в Буаке возглавить Милобсел Восточного сектора. Женя там провел полгода на позиции G-3 и за пару дней до моего приезда сдал дела и уехал в Абиджан на чекаут. Однако оставил мне в наследство свою комнату в доме, расположенном в шикарном месте неподалеку от штаба сектора.
Дом был разделен на боксы по две жилых комнаты с общим салоном и кухней. Во второй комнате жил майор Галеано – представитель славных ВС Парагвая. Он тоже должен был в течение недели свалить на чекаут и, видимо, чтобы не платить за проживание в ноябре, нашел себе где-то временное пристанище у соплеменников и из комнаты выселился. Оставив, впрочем, в салоне гигантский короб длиной метра три, набитый нажитым непосильным трудом добром, для последующей отправки посредством DHL.
По приезду, обустроив наскоро свой быт, полагая, что некоторое время до появления нового соседа буду жить и столоваться один, выдал кухарке денег на закупку продуктов и сказал, чего и как готовить. Придя на следующий день на обед, застаю за столом в салоне майора Галеано, с энтузиазмом уплетающего мой ограниченный рацион. Я ему пожелал приятного аппетита и доел, что осталось. К ужину я слегка припозднился, и кухарка мне доложила, что господин майор уже изволили откушать и ушли. Спрашиваю, а что у него тут продукты ещё остались, и он ходит их доедает? Да нет, отвечает мне добрая черная женщина, на продукты всегда Эжен деньги давал. Зная уже предысторию отношений Жени и латиносов, мне нетрудно было догадаться, что этот любитель матэ за всё время их соседства вдоволь попользовался добротой нашего товарища и до своего отъезда из Буаке отказываться от благоприобретённых привычек не намерен.
Следующим днем за обедом и ужином нам пересечься не удалось. Я всё также довольствовался остатками от трапезы парагвайца. Только на третий день поставил вопрос ребром – я распоряжусь, чтобы кухарка готовила на двоих, но надо бы как-то по-братски разделить расходы на пропитание. Чем поверг сына страны бескрайних пампасов в глубочайшее изумление. Взгляд у него был примерно как у того кота, который однажды не обнаружил в своей миске традиционный вискас, который до этого случая там неизменно каждодневно обнаруживался на протяжении многих лет. Как оказалось, не все русские такие, как Эухенио. До сих пор меня гложет совесть от осознания невообразимой жестокости, с которой я разрушил картину мира простого парня с задворок цивилизации.
Где-то году в 2011 или 2012 я в Москве набрал номер Жени, уже не помню на какой предмет хотел поговорить. Он как раз в ресторане Тарас Бульба в Лефортово давал отвальную по случаю убытия в Кот д’Ивуар старшим группы российских военных наблюдателей. Не терпящим возражения тоном он потребовал, чтобы я тотчас прибыл по месту проведения праздника, что я с удовольствием исполнил. Тогда у меня намечались поездки по делам в КИ и мне было весьма приятно осознавать, что в Абиджане я смогу опереться на надежного человека. Я действительно, впоследствии несколько раз приезжал в страну, гостил в русском доме, но с Женей пересечься ни разу не удалось, он то служил в полях, то был в СТО на Родине. Но, всегда отдавал офицерам на хозяйстве в Абиджане недвусмысленные распоряжения на мой счет, в плане оказания особого гостеприимства.
Лично встретиться в последний раз нам довелось в августе 2017-го в Гоме, где Женя также исполнял обязанности старшего группы РВН в миссии в ДРК. Я приехал с ребятами-бизнесменами из Екатеринбурга, чтобы провести их по потаенным местам Северного Киву. Для ребят было очень большим сюрпризом встретить кусочек Родины в самом центре Африки. Русский дом встретил нас с широтой и размахом, на который только могла сподобиться щедрая Женина душа. Разве что салюта и красных ковровых дорожек не было.
Перед нашей поездкой в Бени Женя снабдил меня свежими данными по оперативной обстановке и дал контакты наших людей, к которым можно было обратиться в случае, если что пойдет не так.
Впоследствии мы не раз созванивались. Женя оставался в миссии ещё почти два года, и я не раз планировал его навестить в Гоме. Но не сложилось. Договаривались пересечься с ним в Москве по его возвращении. И встретились уже только на кладбище. Где я узнал, что все деньги, привезенные из Конго, он отдал безработному брату на погашение ипотеки. Ничуть этому не удивился. До конца своих дней полковник Ожогин оставался собой.
Вечная память!