Многовековой и многообразный процесс изучения Востока в России не мог проходить успешно без овладения главным его «инструментарием» — восточными языками. Посольский Приказ, Министерство иностранных дел, военное ведомство (Военное министерство, позже — Министерство обороны) России в разные годы готовили переводчиков, а также способствовали освоению восточных языков своими сотрудниками различных чинов, званий и рангов. Первоначально этот процесс выглядел скорее как подбор людей «в восточных языках сведущих» из числа купцов, казачества, находящегося в постоянном контакте с представителями восточных народов на пограничных линиях; бывших пленных, вернувшихся на родину и т.д. Типичным примером можно считать принятие в Государственную Коллегию иностранных дел на должность переводчика персидского, «бухарского»(збекского) и «других восточных языков» Филиппа Ефремова — бывшего унтер-офицера русской армии, вернувшегося в Россию в 1782г. после девятилетнего пребывания в плену в Бухаре. В 1784г. им было издано «Девятилетнее странствие унтер-офицера Филиппа Ефремова», снабженное словарем «Перевод бухарских слов», содержащим 625 слов и выражений, в основном – таджикских.
Известны многочисленные примеры принятия бухарцев, кокандцев, и представителей других среднеазиатских народов на должности переводчиков с восточных языков Оренбургской пограничной комиссии (ОПК). Сравнительно небольшой ее штат состоял из дипломатов низких рангов, военных и «толмачей» — переводчиков с восточных языков, первое место среди которых занимали «толмачи» с татарского и фарси, на котором велась деловая переписка. Необходимо уточнить, что под первым из них понимались едва ли не все языки тюркской группы, используемые народами, живущими от Казани до Кундуза и Яркенда: башкирский, татарский, казахский, каракиргизский, узбекский, туркменский, уйгурский. Именно поэтому в штате дипломатов и переводчиков преобладали люди этими языками владевшие и очень часто для них один из перечисленных языков был родным. Показательным в этом отношении является датированный 14 мая 1815г. рапорт, адресованный генерал-губернатору Оренбургского края, князю Г.С.Волконскому: «Вследствие предписания Вашего Сиятельства от 29 числа апреля за №779-м, жительствующий в Оренбурге покойного из бухарцев титулярного советника Дост-Мухаммеда Байкшиева сын Мухамед Якуп принят в число толмачей при Комиссии состоящим сверх комплекта, которого и поручено переводчикам обучать русскому и татарскому разговору и грамоте. На верность же служения его Императорскому Величеству, приведен он, Мухамед Якуп, к присяге. О чем Пограничная комиссия имеет честь к сведению донести Вашему Сиятельству».
Примерно в середине XVIII века в России появляются специализированные курсы, а затем и учреждения, где изучаются языки народов Востока. Особое место среди них занимает Лазаревский институт восточных языков, открытый в 1815г. и внесший огромный вклад в подготовку практических переводчиков с арабского, персидского, тюркских языков, в том числе и для вооруженных сил.
Потребность в знании восточных языков для русских военных выражалась первоначально в освоении турецкого и персидского, а с середины XVII века — китайского и калмыцкого языков. Однако, с середины XIX века, с началом масштабного присоединения Средней Азии к России, настоятельной необходимостью, как для строевых военных, так и для служащих военной администрации Туркестанского генерал-губернаторства становится изучение языков местного населения.
Сейчас, когда вышли десятки книг о «Большой игре» в Центральной Азии, рассказывающих о почти вековой борьбе России и Великобритании за геополитическое господство в этом регионе планеты, становится ясно, что две великие державы вели здесь цивилизационную «холодную войну», подобную той, что происходила между СССР и Западом во главе с США во второй половине XX века.
После установки на Зоркуле 27 августа 1895 года русско-англо-афганской комиссией пограничного столба №12, южная граница нашей некогда общей Родины – России-СССР, приобрела знакомые нам по географической карте очертания. Для обеих великих держав наступило время «переваривания» приобретенных территорий и подготовки к новому движению вперед. Для командования русской армии, накопившего огромный опыт не только ведения боевых действий, но и гражданского административного управления гигантской территорией Средней Азии, одним из важных вопросов стала подготовка переводчиков с языков народов Туркестана и сопредельных стран Востока.
Как указывается в первом выпуске «Вестника Ташкентской офицерской школы восточных языков при штабе Туркестанского военного округа», — «Мысль о необходимости изучения у нас языка индустани (урду) офицерами армии принадлежит Государю Императору. Так как ни в России, ни за границей, не нашлось лица, которое могло бы взяться за организацию этого дела в стране, в 1895 году было решено командировать двух офицеров за границу для изучения означенного языка. Выбор военного министра пал на штабс-капитана Ягелло и поручика Выгорницкого. Первый был с означенной целью командирован на два года в Париж в Специальную школу живых восточных языков, а второй — на год в Бухару и на год в Индию.
По возвращении этих офицеров из командировок были учреждены два курса обучения офицеров языку индустани (урду): один — в Ташкенте 1 октября 1897 года и другой – в Асхабаде 16 декабря того же года. Преподавателем Ташкентского курса был назначен поручик Выгорницкий, преподавателем Асхабадского — штабс-капитан, ныне полковник, Ягелло».
Просуществовав самостоятельно три года, курсы эти были 11 сентября 1900 года объединены в Ташкенте, причем преподавателем и заведующим объединенного курса был назначен штабс-капитан Иван Дионисьевич Ягелло, остававшийся на этом посту вплоть до лета 1914 года, когда он, в звании подполковника, принял командование Хорогским пограничным отрядом на Памире.
Однако уже в первые годы существования курсов стало ясно, что одного урду для нужд русских «туркестанцев» явно недостаточно — существовала острая необходимость в знании местных языков среднеазиатских народов. Однако попытки изменить профиль уже действующих курсов, предпринятые в декабре 1898 года генерал-губернатором Туркестанского края генералом Духовским к успеху не привели: только в 1902 году Главный Штаб русской армии запросил из округа проект преобразования курсов. Он без промедления был разработан и в середине того же года представлен на рассмотрение петербургского начальства.
Среди прочего в проекте намечалось: 
«а) принимать ежегодно на курсы по 10-15 офицеров;
б) требовать от поступающих на курс офицеров сдать предварительный экзамен по географии Азии, законоведению, топографии, русскому языку, политической истории и французскому языку;
в) проходить на курсе, как главные предметы: языки арабский, сартовский (киргизкий, туркменский, азербайджанский), индустанский (урду), мусульманское право, и, как второстепенные предметы — историю Востока, законоведение и французский язык;
г) удерживать на летние месяцы офицеров — слушателей младшего курса — для практических работ по языковедению, мусульманскому праву и археологии Востока, а офицеров среднего курса прикомандировывать по предварительному соглашению с областными начальствами к областным и уездным управлениям для службы;
д) установить офицерам, окончившим курс, ношение нагрудного знака, предоставить преимущественное право по занятию должностей по военному и военно-народному управлению, выдавать не в зачет годовой оклад жалования, производить добавочное к жалованию содержание по 15 рублей в месяц и представить к производству из капитанов в подполковники через три года;
е) обязать офицеров, окончивших курс, прослужить на окраине не менее 4 лет».
Однако, специальная комиссия, занятая рассмотрением данного проекта, не успела завершить свою работу из-за начавшейся русско-японской войны, и, «проект этот осуществления не получил и все было оставлено в прежнем, официально признанном неудовлетворительном положении».
Летом 1906 года в Ташкент для изучения вопроса о преобразовании курсов был командирован полковник Генерального штаба Л.Г.Корнилов. Тот самый Лавр Георгиевич Корнилов (1870-1918гг.) — один из будущих лидеров «белого движения» в России, едва не повернувший вспять историю страны попыткой мятежа в 1917 году, возглавивший «Ледовый поход» Белой Армии на Екатеринодар в 1918 году и погибший при его завершении. Этот человек был связан с Туркестаном уже своим происхождением из семьи семиреченского казака и киргизки. В 1899-1901гг. он, будучи командирован Генеральным Штабом русской армии в Кашгарию (нынешний китайский Синцзян), требовал присоединения к Туркестанскому краю Сарыкола — части Восточного Памира, принадлежавшего некогда Кокандскому ханству, но по «недоразумению разграничения» 1895 года вошедшему в состав Китая.
Благодаря усилим полковника Л.Г.Корнилова изучение восточных языков русскими офицерами в Туркестане было поднято на новый уровень. Было введено преподавание ряда новых предметов, в частности военной топографии, мусульманского права и курса разведки. Об образовательном и интеллектуальном уровне отбираемых на курсы офицеров может дать представление «тематика для сочинений, предлагавшаяся офицерам при вступительном экзамене в 1909г.:
1.Значение железнодорожного пути от Туркестана через Афганистан в Индию в военно-политическом отношении;
2. Значение Среднеазиатской и Ташкентской железных дорог в военном и экономическом отношениях;
3. Возможно ли политическое объединение мусульман Турции, Египта, Афганистана, Персии и Индии?
4. Татары, как просветители русских мусульман в Средней Азии;
5. Степень защищенности границ Персии (или Афганистана);
6. Очерк границ Туркестана с сопредельными странами;
7. Современное значение Афганистана для России и Англии;
8. Пути сообщения Афганистана с Индией». В итоге к 1911 году, программа курсов восточных языков приобрела завершенный характер, не менявшийся вплоть до 1917 года.
Ввиду большого количества преподаваемых в на курсах языков, в зависимости от обязательности изучения того или другого из них для каждого из слушателей, были созданы группы: а) персидско-индустанская (урду), б) персидско-сартовская; в) персидско-афганская (пушту); г) китайская.
Из-за огромного объема и разнообразия предметов, преподававшихся в Ташкентской офицерской школе восточных языков, к работе здесь привлекались не только офицеры, но и гражданские специалисты. Прежде всего, это были известные ученые-востоковеды, работавшие в администрации Туркестанского генерал-губернаторства, а также в немногочисленных тогда здесь учебных заведениях. Так, мусульманское право в школе преподавал выпускник Казанской духовной Академии Николай Петрович Остроумов, уже в то время заслуживший от своих коллег- востоковедов лестное прозвище «патриарха туркестановедения». Предмет «истории Средней Азии и сопредельных стран» с 1910г. вел известный историк и языковед, в будущем создатель и первый директор Института истории, археологии и этнографии им.А.Дониша АН Республики Таджикистан Александр Александрович Семенов.
Преподавателем сартовского языка был Таирбек Киязбеков, служащий администрации генерал-губернатора. Преподаватели школы в погонах были представлены целым созвездием языковедов, среди которых особое место занимает начальник школы Иван Дионисьевич Ягелло. Сейчас его имя знакомо любому российскому дипломированному переводчику-«персу» и «пакистанцу», а для непосвященных назовем лишь несколько работ этого человека: «Краткий индустани-русский словарь» (8000 слов); «Практическая грамматика языка индустани (урду)»; «Пособие для военного перевода с персидского языка» «Полный персидско-русский словарь» (10000 слов). Подчеркну, что все эти книги были изданы И.Д.Ягелло еще до 1917 года, в то время, как он продолжал заниматься восточным языкознанием и преподаванием и в советское время. Однако учебники и монографии по восточным языкам издавали не только преподаватели школы, но и ее питомцы, такие как выпускник еще не объединенных Асхабадских курсов, Закаспийского саперного батальона поручик Ефимов. Почти сразу после окончания обучения он издает «Краткий «переводчик» персидского языка» и «Краткий «переводчик» пушту». Следующей его изданной работой стал «Спутник русского врача по средней Азии на персидском, сартовском и текинском языках». В 1907 году, будучи уже капитаном, он издает «Практическую грамматику языка фарси (персидского)» в двух частях. Младший офицер русской армии, создавший для своих товарищей несколько учебников иностранных языков, за которые много бы дали их внуки, воевавшие в Афганистане в 1979-1989гг., забыт советским востоковедением…
Такая же судьба постигла и «Сартовскую грамматику и собеседник» выпускника школы 1909 года штабс-капитана 2-го Ходжентского разведывательного батальона Будзинского, и «Грамматику афганского языка (пушту)» штабс-капитана В.В.Лосева, и работы многих других авторов скромно и незаметно несших свою нелегкую службу на далеких южных рубежах России.
В предисловии к первому (и единственному) выпуску «Вестника Ташкентской офицерской школы восточных языков при штабе Туркестанского военного округа», редакция вкратце так оценила недолгую его историю: «За эти 13 лет кончили курсы 66 офицеров; постепенно совершенствовалась и развивалась система преподавания; увеличились достигаемые результаты; издавались преподавателями и питомцами курсов различные специальные руководства; составлялись отчеты по командировкам; открывались офицерами, окончившими курсы, гарнизонные курсы местного языка; исполнялись специальные поручения по устному и письменному переводу; привлекались офицеры в качестве переводчиков и пр. Говоря короче, жизнь школы развивалась, и прикосновенные к ней лица переживали всевозможные волнения, надежды и подчас разочарования в связи с организацией и узакониванием положения дела. К сожалению, жизнь школы прошла незамеченной не только для большой публики, но также и для лиц, интересующихся школой и изучением восточных языков».
Наш долг сейчас, по прошествии почти ста двадцати лет, вспомнить этих людей поименно и вернуть нашим современникам интеллектуальное богатство и бесценный опыт, наработанные ими в те далекие годы.
Дубовицкий Виктор Васильевич, д.и.н. (г. Душанбе, Таджикистан)