Разговор о беженцах обычно затрагивает три региона: Западную Европу, особенно, Германию, куда они в массе прибывают; покидаемую ими ближне- и средневосточную родину; наконец, Турцию — перевальную базу почти для четырёх пятых миграционного потока, притом что на турецкой территории спасаются более 2 миллионов беженцев. Обратим внимание на Балканы: о них, как правило, говорят односложно. А зря.
Именно через Македонию и Сербию с Хорватией (с меньшим участием Словении) в Европу следуют уже упомянутые четыре пятых беженцев. О неминуемых для многих из них Греции, Болгарии, Венгрии — в другой раз. Но инфраструктура транзита уязвимее стационарных пунктов размещения. Ибо власти транзитных стран стремятся побыстрее спровадить гостей подальше без неподъёмных для них финансовых и прочих затрат. А это чревато эксцессами и провокациями не локального значения. Хотя бы потому, что на Балканах находится от 60 до 100 тысяч перемещенных лиц, оставшихся там со времён конфликта 90-х годов. Третий момент — выходцы из бывшей Югославии сами образуют в Западной Европе одну из трёх главных «иноземных общин», наряду с турками и арабами. Таким образом, арабы, «обиженные» на Балканах, могут оказаться злопамятными уже в новом для себя «полноценно» европейском окружении. Такая гремучая смесь создаёт для Балкан не только организационные и хозяйственные проблемы, но и политические. С не исключаемым переходом в геополитику.
В формальном смысле социально-экономическая динамика — главный показатель готовности балканских стран к вступлению в ЕС — сбивается самим Евросоюзом, оставляя череду обоюдоострых вопросов: кто и за что платит сегодня?; кем, когда и на каких условиях будут компенсированы постоянно растущие расходы? А они для Македонии, Сербии, Хорватии и Венгрии уже суммарно составили от 180 млн. до 340 млн. евро — только с начала летней миграционной волны 2015 г. Сама размытость суммы оставляет широкое поле для споров, кто как поиздержался, следовательно, больше помог «Европе»? Ещё умозрительнее — разделение стран на «крыльцо» (Турция), «коридор» (Греция и Балканы), «регистратуру» (Венгрия и Австрия) и собственно «гостиную» (Германия и дальше). По мере увеличения потока беженцев всё явственней встаёт вопрос, с чьего «кордона» Евросоюз принимает на себя финансовую ответственность, а до какого рубежа, в основном, выражает солидарность с участниками «общей гуманитарной миссии»?
Дело усугубляется периодическими напоминаниями Брюсселя о неизбежности межгосударственного квотирования мест расселения мигрантов. Такая перспектива не отвергается с порога ни одной из балканских столиц. Но дьявол, как известно, таится в деталях. Кому кого предстоит принять? Белградские политологи солидарно считают: если кого и принимать, то христиан, ибо мусульмане и без того вызывают у сербов сложные ассоциации. Но, во-первых, едва ли не все беженцы вообще не рассматривают Балканы для ПМЖ. При этом сирийские (других по существу нет) христиане тем более рассчитывают осесть исключительно на Западе.
Во-вторых, действия властей даже в форсмажорных условиях предполагают хотя бы относительную ясность перспектив, не говоря о правовой и, как минимум, статистической определённости. Но ЕСовские, а заодно и международные инстанции запутывают, кажется, всё, что относится не только к мигрантам, но и соседям по континенту. Так, официальная позиция Евросоюза состоит в первоочередном приёме тех, кто пострадал от войны. Остальных, в частности, экономических беженцев принимать вроде бы не отказываются, но только после первичной регистрации, которая, как выяснилась, стоит от 500 до 3000 евро. Когда же на венгерско-австрийской границе оказываются косовары с пакистанскими документами при турецких штампах, еврофемида впадает в ступор. Приведём ещё пару говорящих примеров: число трудно относимых к какой-либо категории нелегалов, задержанных при попытке пересечения только сербско-венгерской границы, выросло с 2000 в 2010 году до 60000 в 2015-ом. При этом в 2014 году законный статус получили 10 человек в Македонии и лишь 1 — в Сербии. Или такое: в один из сентябрьских дней австрийские власти приняли менее 50 «отштампованных», а более 2500 тех, кто без штампов, отправили назад. Как вы думаете, далеко ли они уехали? Но это можно списать на неразбериху, правовые «лагуны», эксцессы исполнителей и прочее.
Но как быть с главными цифрами и откуда, кстати говоря, вести счёт? По данным Верховного комиссара ООН по делам беженцев, число лиц, вынужденно покинувших свои родные места, достигло в лету 2015 года 60 миллионов. Из них в Европу прибыли от 650 до 800 тысяч с какими ни есть оправдательными документами и около 300 тысяч — без них. 500-миллионная Европа может с разной скоростью, но в целом успешно адаптировать до 1 миллиона мигрантов, прибывших сюда за последние годы. При увеличении численности зарегистрированных беженцев до 2 миллионов, ожидается, так называемый, троичный хронокультурный диссонанс — это когда устроившиеся мигранты столкнутся с неадаптированными и все вместе предъявят счёт властям (хорошо, если при этом не подерутся как местные, так и международные власти!) Парадокс вот в чём: чем быстрее адаптируется нынешний миллион, тем скорее он пополнится вторым, из числа родственников «первого». Кстати, расходы на адаптацию второго миллиона будут расти не в арифметической, а геометрической прогрессии. Сегодняшние затраты стран Евросоюза составили около 10 миллиардов евро. Но создание десятков, а то и сотен гос- и иных учреждений по делам мигрантов обойдётся в сумму на порядок большую. Прогнозируемые при этом от 100 до 200 миллиардов говорят за себя и своих статистиков-бухгалтеров. Поэтому некоторые конфликтологи предрекают Европы повторение такого же миграционного кризиса, который она пережила после Второй мировой. Если при нынешних тенденциях Европа примет 3-миллионного беженца, ожидаемого на фоне следующей весенне-летней миграционной волны, сегодняшние расчёты могут не просто оказаться бессмысленными, но сказаться на общеевропейской стабильности. С балканской колокольни-минарета тем более очевидно, что евро не ровным слоем рассыпаны по континенту.
В-третьих, сербов и хорватов удивляет относительное материальное благополучие почти половины беженцев. Свои сбережения они берегут для вожделенной Германии, по пути уповая на сострадание и гуманитарную помощь. Если даже по минимальной квоте придётся кого-то размещать (на это уйдут тоже миллионы евро), где гарантия, что они (беженцы и евро) здесь осядут? А если и осядут, как гости будут выстраивать отношения с властями и соседями в правовом и межэтническом смысле? Ещё в начале сентября в соседней Боснии (на мусульманской территории) остановились то ли четверо мусульман, то ли четыре такие же семьи. Больше о них ничего не слышно: они или «растворились», или перебрались на север. Этот малозаметный эпизод показателен выраженной беженцами мотивацией, по-видимому, характерной не только для этой «четвёрки»: исстрадавшись на своей родине, они направляются туда, где можно «свободно молиться», а в остальном жить, «как все», на пособия. В мусульманском же окружении (то есть, среди единоверцев-бошняков) такое, по их мнению, не пройдёт. В сербской же печати промелькнул и ещё один нюанс, не свойственный «политкорректной Европе»: не сомневаясь в бедственном положении большинства мигрантов, журналист задался вопросом: почему беженцы не защищают своё право «свободно молиться» на родине, перепоручая её будущее другим, возможно, менее достойным соотечественникам?
Отсюда, в-четвёртых — попурри из сербских газет, без кавычек. В Белграде стали регулярно встречаться молодые люди, не говорящие по-сербски и не похожие на беженцев. Они ходят обычно тройками, стараются не выделяться, хотя бросается в глаза их спортивное телосложение. Сплочённые тройки замечены и в других сербских городах. Большинство из появившихся в Сербии «пришельцев» — мужчины не старше 27 лет, почти все — исламского вероисповедания, 56 проц. — без семей. Они не любят фотографироваться, не стеснены в денежных средствах. Первое, что приходит в голову: под видом беженцев в страну прибывают хорошо обученные и прошедшие через «горячие точки» исламисты. Распределяясь по территории Сербии и концентрируясь, в основном, на юге, они легко могут стать силой, которая выступит в поддержку «балканских братьев-мусульман». Сейчас в Сербии сосредоточены около 1000 «воинов джихада», из них около 200 — в Белграде. Среди них много косоваров (!). Деньги они получают от «братьев из Вены» (?). Среди тысяч беженцев легко «затеряться» одному «спящему» террористу. Задача таких «одиночек-слипперов» — спрятаться в толпе и ждать приказа. Координацию их действий осуществляют местные албанцы-ваххабиты, они же прямо на месте вербуют новых сторонников. В соседней с Сербией Боснии находятся 3400 потенциально опасных субъектов, способных совершать террористические акты (среди них нет ни одного серба). Кстати, на территории мусульманско-хорватской федерации в Боснии имеется 5 оружейных производств. Одновременные теракты в крупных городах на Балканах оттянут на себя внимание, а главные события развернутся на юге Сербии, где албанцы сделают ещё один шаг к объединению. В это время косовские албанцы двинутся на север в Косовска-Митровицу. Тирана, которая раньше отмежёвывалась ото всех событий за пределами Албании, теперь говорит, что не может контролировать стремление соотечественников объединить все территории с большинством албанского населения. На юге Сербии и в Черногории уже действуют исламистские организации «Ваххабия» и «Красная роза», в Македонии — «Тарикат», в Косове и севере Албании — ячейки «Аль-Каиды». Их цель — образование «Зелёной трансверзалы», то есть, сплошного пояса мусульманских государств в подбрюшье Европы. И, похоже, осуществление этого плана подошло к завершающему этапу.
Не только сербские СМИ обращают внимание на синхронизацию с 2014 года действий ИГИЛ и балканских исламистов. С одной стороны, во всех балканских странах последовательно внедрялась модель внешнего управления, подавлявшая проявления государственного суверенитета, но полного успеха Вашингтон здесь не добился. Изо всех сил защищается Республика Сербская в Боснии, пытается отстоять целостность страны Македония, Сербия никак не признает Косово, и все эти страны продолжают надеяться на Россию. А «решать проблему» с непокорными балканскими славянами американцам надо. Тем более что, по словам посла США в Приштине, «Косово упало на самые низкие позиции в списках американских интересов, так как проблемы в других регионах имеют больший приоритет». И это несмотря на расхожую шутку: из космоса видны Великая китайская стена и военная база США в Косово “Бондстил”. С другой стороны, рост исламского радикализма на Балканах налицо и без американцев. А может, чем чёрт не шутит?, и благодаря им.
Перед направлением материала в редакцию ещё раз пробежимся по «утренним», так сказать, балканским газетам. Вот их главные темы: в последние недели Венгрия, а за ней и Хорватия фактически прекратили принимать беженцев, в связке с ними действуют и Словения с Австрией. Создается впечатление, будто ЕС и НАТО намеренно увеличивают концентрацию беженцев в Македонии и Сербии. Македонии явно хотят отомстить за готовность принять «Турецкий поток». А Сербией недовольны за усиление контактов с Россией (прежде всего, военных) и вообще за «русофильство» президента Николича и особенно премьера Вучича. На память приходит грустный сербский фразеологизм: пролазе кроз топлог зеца, то есть, ещё «свеженьких (тёплых) зайчиков (по созвучию — зэков) пропустить сквозь строй таких же, но уже «тёртых и бывалых». У сербов и македонцев, по-видимому, есть, что с чем сравнивать. И резюме: «Алло, народ, проснись! По поводу исламизации Европы я не уверен, а вот исламизация Сербии — это точно».
Снизим публицистический, а заодно конспирологический накал. Обратимся к тому, что очевидно при любом приближении к теме. В январе 2014 года киевский майдан, а заодно олимпийские страсти почти вытеснили из медийного поля события, произошедшие тогда в Боснии, причём практически во всех районах-кантонах: Сараево, Зеница, Бихач, Мостар, Баня Лука. Массовое недовольство было вызвано невиданной коррумпированностью и неспособностью властей снизить безработицу, тогда и поныне составляющей до 50 проц. Даже в Тузлянском кантоне, насчитывающем около полумиллиона жителей, число безработных составляет сто тысяч. А ведь по давней социальной репутации Тузла, как один из ведущих промышленных центров бывшей Югославии, воспринималась в одном ряду с «чиновничьим» Белградом и «университетским» Загребом… Скажем правду: на остальных Балканах ситуация, мягко говоря, не контрастная.
Ясно одно: Балканы не могут ни остановить волну беженцев, ни посодействовать в решении кризиса вокруг них. Зато в очередной раз взорвать «подбрюшье Европы» может банальная драка носителей по-разному подсолнечного темперамента. Не говоря о чём-то «поконспирологичней»…
Об авторе: Борис Подопригора, востоковед, член Экспертно-аналитического совета при Комитете по делам СНГ, евразийской интеграции и соотечественников Госдумы России, президент Петербургского клуба конфликтологов-посредников, в прошлом представитель ВС РФ в штабе международных миротворцев на Балканах.
Источник: «Однако»
http://www.odnako.org/blogs/smogut-li-bezhenci-vzorvat-balkani/